– Да, прекрасный план, и нет никакого риска для Брауни. Тогда я побегу, надо отнести бельчонка домой, нам уже пора, наверно.
Пинки посмотрела в окно, ливень закончился, но тучи по-прежнему летели по небу, клубясь и угрожая возможным продолжением дождя.
– Да, идите, конечно! И спросите Рекса и Стаута по поводу того, как немцы так быстро передают информацию в Пруссию. Доберманы всё время рядом со своим хозяином-инженером и лучше нас разбираются в технике.
– Хорошо! До встречи, мадемуазель Пинки! Завтра мы опять придём вместе с Брауни.
– Буду ждать с нетерпением, до завтра!
Когда Лестрейд убежал, Пинки забралась в свою кроватку, с наслаждением вытянула больную ножку и подумала, что она опять счастлива. Опять в строю, хоть и не дома. Да, милый, милый дом! Как там все? Но с другой стороны, если бы не было туч, то мы не ценили бы солнце!
Спасение империи не всегда дело рук сильных мира сего! Незримые спасители империи. Well begun is half done. Или доброе начало полдела откачало!
Настало хмурое утро следующего дня. Пинки, как только проснулась, посмотрела, какая погода за окном. Дождя не было, солнца тоже не было.
«Мрачновато, – подумала чихуашка, – но это нам только на руку».
За спиной тихо открылась дверь, и со словами приветствия, цокая когтями, вбежал запыхавшийся Лестрейд.
– Что-то случилось?! – спросила взволнованно Пинки.
– Нет, нет! Мы просто решили прибыть во дворец пораньше, чтобы не пропустить карету с курьером.
– Это правильно. Вы очень кстати. Большеглазый как раз вчера вечером говорил о документе для прусского посольства. Брауни с вами?
– Конечно! Он в этом деле главный участник!
– Доброе утро, Брауни! – сказала Пинки, посмотрев на пушистую грудь Лестрейда.
Брауни только успел пискнуть в ответ, как открылась дверь и в кабинет вошли Большеглазый и Лысый.
– Голди, у тебя уже гости с самого утра? Всем доброе утро! – сказал Большеглазый. – Джеймс, принеси всем завтрак, но сначала распорядись по поводу отправки этого письма.
– Лестрейд, – прошептала Пинки, – завтрак от вас никуда не денется, сначала бегите во двор и доставьте Брауни к карете.
– Брауни, – обратилась она к невидимому бельчонку, – твоя задача на сегодня – проехать в карете до того места, куда отвезут это письмо, запомнить его и вернуться к нам.
Шерсть на груди Лестрейда слабо шевельнулась, как от внезапного сквозняка. В это время Лысый с поклоном принял письмо и пошёл к двери. Сеттер выскочил за ним вслед из кабинета и через короткое время вернулся обратно вместе с Лысым, несущим полные миски мяса. Создалось впечатление, что он сопровождал Лысого Джеймса до кухни и обратно.
– Как всё прошло? – спросила Пинки.
– Прошло всё без сучка и без задоринки! Я отвлёк форейтора, и Брауни незаметно забрался на крышу кареты.
– Хорошо, теперь будем ждать.
Есть Пинки не хотелось. Она с удивлением смотрела на друга, который уже вылизывал свою миску.
«Ну и проглот, – подумала чихуашка, – нервы у него железные!»
Прошло много времени, и наконец они услышали звук приближающегося экипажа. Лестрейд побежал к двери. Ему открыли, и он рванул к выходу из дворца, боясь, что не успеет к карете, пока она будет стоять у входа. Он успел, карета стояла на месте, но бельчонка на ней не было.
– Брауни, спускайся, не бойся, – негромко позвал Лестрейд.
Но ничего не произошло. Сеттер понял, что Брауни точно не вернулся с каретой обратно, потому что запах бельчонка уже почти улетучился. Он почему-то отстал от кареты.
