Вопреки привычке путешествовать в одиночку, на этот раз Григорий поехал экипажем. Светский визит подразумевал соблюдения рамок приличия.
Как и ожидалось, Григория встречали, как встречают зятя несмотря на то, что ни он, ни предполагаемая невеста, никогда не виделись. С отцом ее он знаком был: тот приезжал после кончины Андрея Петровича, дабы выразить соболезнования и поприветствовать нового хозяина усадьбы. Видимо, тогда-то еще почтенный гость и присмотрел в лице Григория мужа для своей дочери.
Анастасия, на чей день рождения и приехал Григорий Николаевич, была проинструктирована папенькой везде сопровождать гостя, уделяя ему гораздо больше времени и своего внимания, нежели другим гостям. Григорий понял это, и, в свою очередь, старался, не обидев Анастасию, проводить больше времени именно с ее отцом, а не с ней. Как он и ожидал, общей темой для разговора стала охота.
В какой-то момент беседы Григорий насторожился, как собака на вылазке, повернул голову, словно прислушивался к чему-то.
– Что-то не так, Григорий Николаевич? – спросил хозяин дома.
– Все замечательно, – улыбнулся Григорий. – С вашего позволения, я ненадолго выйду во двор. Хочу немного пройтись.
– Как скажете. Позвольте предложить вам в сопровождающие мою дочь. Она с радостью покажет наш прекрасный сад за домом!
– Благодарю, но мне нужно немного побыть одному, – почтительно ответил Григорий. – Не хочу утруждать юную Анастасию моим скучным молчанием, а мне необходимо обдумать одно важное дело.
– Именно сейчас?
– Увы – безотлагательно, – ответил Григорий. – Я запамятовал… А сейчас на память вдруг пришло. Прошу меня простить…
Стояла теплая майская погода. Сад и вправду был прекрасен: деревья цвели, и благоухание от их цветения разносилось по всему двору этого прекрасного поместья. В саду стояла беседка, в которую, Григорий был уверен, его бы и повела Анастасия для уединенной беседы: девушка, как и ее родители, была настроена решительно. Но сейчас в беседке сидела совершенно иная особа: она-то, вернее пульсация, исходившая от нее, неуловимая простому смертному человеку, и привлекла все внимание Григория.
– Мы знакомы? – спросил он, подходя к роскошной даме лет тридцати.
– Елена Ржевская, – ответила женщина, протянув свою руку в перчатке Григорию для поцелуя. – Княгиня Ржевская, – уточнила она.
Григорий представился, склонился перед сидящей на скамейке княгиней, поцеловал ее руку, выпрямился и убрал свои руки за спину.
– Что вы здесь делаете, княгиня?
– Вас дожидаюсь, – менее учтивым тоном сказала Елена. – Знаете ли, Григорий Николаевич, забавные вещи происходят. Один мой хороший друг, который был мне близок, словно брат, в прошлом году отправился навестить своего знакомого, да так и не вернулся. Всегда возвращался, а тут раз – не вернулся. Это что ж получается, Григорий Николаевич? Старых друзей со света белого выживаем? Голубчик, так не годится.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, княгиня, – сказал, улыбаясь, Григорий.
– Все ты понимаешь, – весьма грубы голосом ответила та, глядя прямо в глаза Григорию. – Я могла бы всех своих собак с поводка на тебя спустить. Одно мое слово…
– Отчего ж не стала? – перебив даму, лукаво спросил ее Григорий и присел перед княгиней, чтобы поравняться своими глазами с ее. – Страшно стало?
– Ты не имел никакого права убивать Владимира.
– Этот идиот заявился в мой дом, убил моего слугу, затем отправился в соседний город и продолжил без разбору убивать там. А мне это ни к чему. Вот, что я тебе скажу, дражайшая княгиня Елена Ржевская. Ежели еще хоть один твой пес сорвется с цепи и прибежит метить рядом с местом, где я живу, его постигнет та же участь – участь безродной дворняги. Я вырежу его сердце, отрублю ему голову и скормлю их своим гончим. Уяснила?
