– Но Август ошибся, верно? Даже с козырями, он не довёл игру до конца.
– О, нет… – мрачно усмехаюсь. – Август вовсе не заканчивал игру, – он всего-то её временно остановил, оставив себе главный козырь.
– Ты говоришь о причине, по которой оказалась здесь?
Замолкаю.
Выдерживаю паузу, глядя в стол пустым взглядом и даже не знаю, что ответить Еве. Она всё равно не поверит. Никто мне не верит.
Но Ева вновь возвращается к разговору об Августе и тем самым избавляет меня от необходимости отвечать.
– Запасной план Августа также не увенчался успехом? – спрашивает Ева, и я медленно поднимаю на неё глаза. – Или же он осознанно решил не доводить его до конца?
– Я не знаю, – отвечаю честно.
В горле стремительно вырос горький ком, и я почувствовала, что задыхаюсь. Не хочу говорить. Не могу говорить. Даже думать об этом не хочу.
Глаза жгут слёзы, рваная рана на сердце болит всё сильнее, кровоточит. Руки так сильно дрожат, что звякают наручники, а внутри всё с силой сжимается.
– Ника… давай возьмём небольшой перерыв, хорошо?
– Нет, – отвечаю резко и неожиданно даже для самой себя.
Я должна продолжить.
Должна закончить рассказ. И пусть Ева не верит ни единому моему слову… я должна доказать самой себе, что могу о нём говорить. Могу рассказать об Августе всё! Без тени страха! Могу выдать все его секреты… и он ничего… ничего не сможет мне сделать.
Потому что он сбежал!
Потому что Август получил свою чёртову свободу!
** ** **
Я ведь уже говорила, что у Августа было ужасное чувство юмора?.. То, что казалось ему смешным до колик в животе, могло спокойно довести до инфаркта любого здорового человека.
В то утро после его визита я проснулась от доносящегося из-за входной двери и такого знакомого мне звука… цок-цок-цок.
Цок-цок-цок! Звучало всё громче, всё ближе! Прямо у самой-самой двери!
Цок-цок-цок!
Боже… такого дикого парализующего страха я давно уже не испытывала. Слёзы вмиг брызнули из глаз, внутри всё напряглось, сжалось. Казалось, душа покинула тело, перед глазами всё закружилось, заплясало разноцветными пятнами, дышать стало невыносимо трудно. Сознание уплывало от меня, обморок был не за горами. И, пожалуй, это могло стать идеальным решением проблемы, если бы не…
«Цок-цок-цок»,– прозвучало у самой кровати, и сдавленный крик вырывался из груди, одновременно с тем, как тело, словно действуя само по себе, выскочило из-под одеяла, и я даже опомниться не успела, как в руках оказалась пустая бутылка из-под пива выставленная вперёд, как средство самозащиты.
Но в комнате никого не было.
«Глория»… – зашумел в голове голос Марго, а следом раздался громкий весёлый смех Филипа.
«Твоя очередь, Глория. Делай свой ход.»
– Пошёл вон из моей головы! Проваливай к чёрту, Август!!! – сорвалась на каркающий крик, швырнула бутылку на кровать и бросилась в ванную, под ледяной душ, прямо в ночной сорочке.
Август издевался надо мной.
И это была лишь вершина айсберга. Голоса, что я постоянно слышала, жестокий смех, стук каблуков, звук тасования колоды, и это имя… Глория. Имя, что дала мне Марго.
Теперь оно доносилось отовсюду. Звучало вместе с шумом ветра, вместе с шелестом листвы, с детским смехом, с голосами прохожих, с лаем собак…
– Глория, – шепнул мне на ухо проходящий мимо мужчина, а когда я взвизгнула в ответ и отскочила от него как ошпаренная, тот посмотрел на меня как на умалишённую, покрутил пальцем у виска и поспешил убраться подальше.
