Долина скорби - страница 19

– Скажи-ка, а есть ли у подарка имя?

– Кто же ее знает, но, в бреду, она не раз произносила имя Тармиса.

– Странное имя.

– Имя как имя.

– Ладно, пусть будет Тармиса. Отнеси подарок на второй этаж, хотя, зачем я тебе это говорю?

Кивнув в ответ, Силас причмокнул на лошадей, но, те не подчинились. Зыркнув на госпожу Делиз, он схватился за кнут и вложил в удар всю душу, точно хотел выместить на лошадях всю злость на хозяйку. Взбрыкнув, лошади издали недовольное ржание и тронулись с места.

– Да, и тетушку Мэй позови! – крикнула госпожа Делиз вдогонку.

– А на что тебе шлюхи?

– Не спорь, сказала, позови, значит позови.

– Не надо никого звать, – сказала тетушка Мэй, объявившись за спиной хозяйки.

– А, это ты, – обронила госпожа Делиз, окинув тетку взглядом с головы до ног.

Тощая старуха, на которой был длинный черный балахон, смотрела на них колючим взглядом карих глаз. Суровое, морщинистое лицо, выглядывающее из белого чепчика, натянутого по самые брови, острый нос и плотно сжатые губы говорили о ней как о человеке непростого нрава.

– Лошадей накормила, чего еще изволишь, племянница?

Так и не обзаведясь семьей, тетушка Мэй полжизни провела в доме родителей, а после их смерти переехала в дом сестры, взяв в собственные руки хозяйство и заботу о юной Делиз. Спустя много лет, когда сестры и ее мужа не стало, она к своему удивлению открыла, что ее воспитанница была не тем, за кого себя выдавала: веселая, добрая и отзывчивая Делиз в один миг превратилась в злую, алчную хозяйку борделя, не стыдящуюся скандальной славы. Продав бакалейную лавку родителей, Делиз прикупила на окраине столицы старый дом, и превратила его в бордель, а тетушку взяла к себе экономкой, строго-настрого наказав ей, что не потерпит никакого недовольства. Вот так они и жили, одна жируя, радуясь сытной жизни, а другая – худея изо дня в день, съедаемая злостью на племянницу.

– Силас преподнес мне подарок, надо бы ему подсобить.

– Еще будут указания?

– Это все.

Прошелестев по дорожке, тетушка Мэй исчезла в дверях борделя, а вслед за ней последовала и госпожа Делиз. Зайдя в дом, она, было, затворила за собой дверь, как услышала настойчивый стук в дверь.

– Чтоб тебя! – воскликнула она и поспешно отворила дверь.

– Приветствую, хозяйка, – сказал мужчина с глубоким шрамом на лице, бывший завсегдатаем борделя. – Свежее мясцо есть?

Поздний гость, известный в кругах контрабандистов под именем

Стрелок Нэдли, появлялся в борделе раз в месяц, отдавая предпочтение беременным шлюхам. Как и всякий контрабандист, он носил походный плащ, под которым скрывалось мускулистое, закаленное в многочисленных передрягах тело. Его обветренное лицо казалось безжизненным, ибо ничего не выражало. Волосы, сплетенные в косички, были собраны на затылке так умело, что этому могла позавидовать и женщина, но, только в части укладки. Грязь, скопившаяся на волосах, могла говорить как о неопрятности Стрелка Нэдли, так и о недостатке времени на мытье головы. Впрочем, в кругу контрабандистов, ходящих каждый божий день по краю бездны, чистота тела была не в особой чести.

«О, Боги, – подумала госпожа Делиз. – Удача сама плывет в руки».

– Конечно есть! – воскликнула она вне себя от радости.

– Цена все та же?

– Да, господин – пять шиллингов и ни пенсом больше! Прошу

господин, следуйте за мной.

Подхватив полы платья из черного бархата, походящего на колокол, госпожа Делиз прошла к лестнице и махнула рукой в сторону второго этажа, приглашая гостя проследовать наверх.