– Да, господин, – ответил Уизли. – Что ни на есть самые лучшие!
– О, Боги, да он не в себе! – возмутился здоровяк, за спиной
которого стоял мальчик с зонтиком из прозрачной ткани, на которой был изображен горный пейзаж.
Мясистое, обветренное лицо мужчины, на котором особняком выделялся нос, резко контрастировало с изнуренным лицом мальчишки, вытягивающегося в струнку, дабы закрыть хозяина от нещадно палящих лучей солнца. Пот, градом катившийся с его лба, казался продолжением водопада, низвергающегося с зонтика.
– Человек дело говорит, – сказал старик, скосив глаза на незнакомца. – Даю за две пары свиней восемь шиллингов, по рукам?
Не дожидаясь ответа, он засунул руку в кошель, висевший на его правом боку, и выудил восемь шиллингов.
– Да ты, старик, в своем уме!? – возмутился Уизли. – Моим свиньям цена не меньше дюжины шиллингов!
– Это от чего же?
– От того, старик, что они вскормлены на лучшем ячмене!
– Ох, сынок, и далеко же ты забрался.
– Куда забрался?
– Ну, как же, вот ты говоришь, что свиньи твои вскормлены на лучшем ячмене, стало быть, ты из Соутланда? А может, того, из самого Хирама?
– Нет, старик, я из здешних мест.
– Тогда все ясно, почему твои свиньи столь ужасны, – сказал старик и закинул пару шиллингов обратно в кошель.
– Причем здесь мои свиньи?
– В благословленном Миддланде, сынок, нет того, о чем ты говоришь, уж ты мне поверь на слово, – сказал старик и протянул Уизли шесть шиллингов.
– О, Боги, а не пошел бы ты куда подальше со своим словом!?
Сжимая кулаки, Уизли еле сдерживался, чтобы не стереть улыбку с лица старика. Но, эта неловкая ситуация продлилась недолго.
– Бери, дурак, – вмешался здоровяк. – Пока дают хорошую цену.
– Сам дурак! – огрызнулся Уизли. – Лучше убирайтесь, не то…
Не договорив, он тут же был оглушен ударом кулака и упал навзничь.
– Я тебе покажу дурака, – пробурчал здоровяк, погрозив кулаком,
после чего сплюнул и удалился прочь. Мальчик с зонтиком, хмыкнув, посеменил вслед за хозяином.
– Ну, так как, берешь или нет? – спросил старик, чей голос
выдернул Уизли из оцепенения.
– Нет, – ответил Уизли, держась за челюсть.
– Тебе, дурак, не на рынке торговать, а самое место в поле. Там таких дураков пруд-пруди, – проговорил старик с плохо скрываемым разочарованием в голосе.
Забросив монеты в кошель, ему ничего не оставалось делать, как ретироваться.
– Собаки, – процедил Уизли, сдернув платок с лица.
Выплюнув пару зубов, он поднялся и принялся отхаркиваться кровью, то и дело, вытирая рот платком.
– Смотри, смотри! – вскричала женщина с пресным лицом. – О, Боги, какой уродец!
Находясь в двух шагах от загона, она стояла и тыкала пышнотелой старухе пальцем на Уизли. Облаченные во все черное, они походили на двух ворон, готовых наброситься на жертву.
– Ох, – выдохнула старуха, покачав головой. – Урод уродом, которого и свет не видывал!
– Не иначе, чумной…
– Стража, стража! – завопила старуха, на чей крик в мгновение ока сбежалась толпа зевак.
Прошло сорок зим, как королевство пережило последнюю чуму, а память о ней еще была свежа. Поразив южное побережье Соутланда, чума накрыла королевство в течение месяца, унося каждый божий день тысячи жизней. Как и в прежние времена с чумой боролись огнем, предавая ему всякого, в ком подозревали чумного. Первыми, кто попадал на костер, становились бродяги с гниющей плотью.
– Эй, чего орешь, как резаная свинья!? – крикнул толстяк, появившийся за спинами женщин. – Никакой он не чумной, это Уизли, сын старика Талбота, доброй души человека!
