и прерывисто.
– Ты? – выдохнул толстяк, выпучив глаза.
Отпрянув от стены, он нагнулся за палкой, лежавшей под его ногами.
– Я, – ответил Уизли.
Схватив толстяка за горло, он толкнул его в переулок и резким движением руки полоснул ножом по шее.
– О, Боги, – прохрипел толстяк, схватившись за шею, из которой фонтаном забила кровь.
Корчась от боли, он заметался между домов, теряя остатки сил. Впрочем, агония продлилась недолго. Припав на одно колено, затем на другое, толстяк сделал последний вздох и упал ничком в грязную мостовую. Вытерев нож об одежду толстяка, Уизли засунул его за пояс и выглянул наружу. Убедившись, что за ним нет погони, он вышел из укрытия и слился с пестрой толпой.
– Брат, – сказал Арьен. – Вот смотрю на тебя, и диву даюсь – брат ты мне или не брат?
Так и не выспавшись, он был зол на весь белый свет, но, особливо на собственного брата. Получив приказ Клодии ступать к Храму Хептосида, тот не издал ни звука, безропотно подчинившись служанке королевы.
– Не ходи вокруг да около, говори, что у тебя на уме, – ответил Анри.
Оттолкнув от себя зазевавшегося прохожего, он посмотрел на Храм, до которого было рукой подать.
– Ты знаешь, что у меня на уме.
– Может и знаю, но если скажешь, мне яснее будет, – хохотнул Анри, отдавив ногу очередному прохожему.
Будь война, огромный и неуклюжий Анри мог отлично сойти за таран – бесцеремонно расталкивая людей, он нагло пер вперед, а там, где было полно народу, работал локтями, как зачастую работал кулаками в тавернах, вышибая мозги любому, кто был ему не по душе.
– Ну-ну, куда уж яснее!
Сплюнув, Арьен отвернулся, словно не желая продолжения разговора, но, то было видимостью. Трясущиеся губы, да желваки, ходившие ходуном, выдавали его с головой.
– Ты, братец, вот что, зубами-то не скрепи, говори как есть!
– Ну, если так хочешь…
– Я хочу?! – возмутился Анри, остановившись посреди улицы.
Схватив брата за плечи, он посмотрел в его глаза, будто что-то в них хотел найти. Прохожие, обступая братьев, изрыгали на их головы ругательства, но те и бровью не вели.
– Отпусти!
– Отпущу, когда скажешь, чего ты от меня хочешь.
Наградив брата презрительным взглядом, Арьен попытался высвободиться, дернувшись из стороны в сторону, но у него из этого ничего не вышло.
– Помню времена, – сказал он. – Когда мой брат смеялся в глаза
смерти, а теперь что?
– А что теперь?
– А теперь мы на побегушках у королевы и ее служанки.
– Все верно, братец, – ухмыльнулся Анри, опустив руки. – Пока мы на службе Ее Величества, будем делать все, что она не прикажет.
– Вот-вот, пока на службе.
– Что, опять за свое?
– Свободы хочу, и ты ее хочешь, я знаю.
– Дурак. Ты того, эти мысли-то брось, иначе я в миг выбью из тебя эту дурь!
Будто в подтверждение собственных слов, Анри вытащил из-за пояса дубинку, которой опробовал не один десяток голов. Будучи самым здравомыслящим из братьев Савьер, он прекрасно осознавал, чем чревато бегство, уже не говоря о провале приказа Ее Величества. Если его братец частенько заводил разговоры о бегстве, то он только помышлял об этом, ставя на чашу весов свободу, у которой один конец – сточная канава с перерезанным горлом, и выгоду, получаемую ими на службе Ее Величеству.
– Мне твоя дубинка не страшна, – пробормотал Арьен. – Как по мне, так лучше свобода, чем на побегушках у королевы.
– Ты хотел сказать, лучше нож в спину, чем на побегушках у королевы?
