Долина скорби - страница 48

– О, Боги, – выдохнул служитель, схватившись за плечо.

– Тебе повезло, – сказал Арьен. – Что мы тебя не встретили на дороге, а то…

Подмигнув служителю, он сплюнул и последовал за братом, спешащим так, словно куда-то опаздывал.

– Ну что, домой? – спросил он, догнав брата на середине площади.

– Нет, – ответил Анри. – Ты разве не слышал, что Клодия сказала?

– Слышал: не найдете их в Храме, найдите их живыми или мертвыми.

– Если слышал, зачем спрашивать?

– А может мне показалось – ночь не поспишь, и не то может показаться.

– Ох, братец-братец, – улыбнулся Анри.

Потеребив брата за ухо, он уголком глаза заприметил попутную

телегу. Загруженная под завязку мешками из-под муки, телега нещадно скрипела, будто вот-вот развалится на части.

– Куда путь держишь? – спросил Анри, перегородив дорогу телеге.

– На восточную окраину, – ответил хозяин телеги, натянув вожжи.

Бледный, как моль, он походил на человека, изнуренного тяжелым каждодневным трудом: опущенные плечи, вялый рот, припухшие веки и темные круги под глазами говорили сами за себя. Под стать ему была и лошадь мышастой масти, передвигавшая ноги с большим трудом.

– До тракта подбросишь?

– Два пенса, – промямлил хозяин телеги.

– Что?

– С превеликим удовольствием! – поправился тот, покраснев по самые кончики ушей.

– То тоже! – ухмыльнулся Анри.

Забравшись на телегу, братья Савьер покатили к Южным воротам, встречая на своем пути все больше и больше народу.

Никогда не изменявшая себе, королева Ада вошла в Трапезный зал ровно в полдень. Накрытый стол был прост и не притязателен, если говорить о миске с сушеными фруктами, кувшине хирамского эля, тарелке сыра, порезанного на тонкие ломтики, и подносе с тушкой закопченной свинины, приправленной яблочной подливкой. Пройдя к столу, королева откинула длинный шлейф, веером расходящийся от ее платья из синего бархата, и взялась за спинку стула, как заметила на другом конце стола большую зеленую муху. Отягощенная толстым брюшком, муха бесцеремонно жужжала, не выказывая Ее Величеству никакого почтения. Держалась муха неуверенно – то взлетала, то падала камнем, при этом, не касаясь идеально ровной поверхности стола. Достигнув середины стола, она зависла в воздухе, чтобы через мгновение другое юркнуть в кувшин. Но, это был еще не конец. Вынырнув, муха взмыла к потолку и сделала три витка над столом, а затем принялась перелетать от одного блюда к другому, издавая надоедливое жужжание.

– Эй, как там тебя!? – обратилась королева к слуге, стоявшему в дверях.

Все слуги для Ее Величества были на одно лицо. Как не силилась, она не могла запомнить ни лиц, ни имен слуг, обслуживающих ее денно и нощно. Облаченный в черно-желтое одеяние, слуга казался ей таким же безликим, как и прочие слуги.

«Если хочешь править долго, – вспомнила она отцовское изречение. – Ты должна знать своих врагов в лицо, и тех, кто за крепостной стеной, и тех, кто в стенах Королевского замка».

– Санлис, Ваше Величество, – ответил слуга, склонив голову.

– Это твое имя?

– Да, Ваше Величество.

– Ответь мне, Санлис, почему в трапезной муха?

– Никак не могу знать, Ваше Величество! – ответил слуга, залившись краской.

– Сегодня муха у стола, а завтра убийца у кровати?

Ее покойный отец, король Харлин, прозванный Харлином Мудрым, был известен осторожностью, что, впрочем, не уберегло его от руки убийцы, коим оказался один из слуг, ведавший его гардеробом. Она хорошо помнила тот день, когда на крик служанки в королевские покои сбежались придворные, и своего отца, лежащего в луже крови. Убийца, претерпев пытки водой и огнем, ни в чем так и не сознался, а потому был четвертован, унеся тайну в могилу.