Я стараюсь держать позу, имитируя старт на скачках. Рей идет галопом лишь несколько секунд, пока самовольно не переходит на карьер. У меня даже не успевает пронестись в голове пару ругательств на этот счет. Я понимаю, друг, правда понимаю. Я чувствую этот поток и, честно, вряд ли смогу прожить без этого дольше трех дней. Я хочу пить жизнь большими глотками, до росы лежать на траве, спорить с грозой, чувствовать пальцами ног песок и ледяную воду ручья, трепетать от легкого щекотания травы или, как сейчас, нестись навстречу неизвестности и сотням вопросов. Кто я и зачем появился? Смотреть или делать? Любить или ненавидеть? Меч или щит?
В голове начинается буря. В сердце разрывается гром, перед глазами словно вспыхивают молнии. Мы стараемся обскакать саму судьбу. В придорожной пыли остаются наши страхи и неудачи, рокот копыт наконец-то громче тревог о завтрашнем дне. И уже нет скачек, нет поиска денег для аренды земли, нет засухи или половодья, есть я и Рей. Этого достаточно. Этого всегда будет хватать с головой. Рей – вулкан, горная река, смерч, он – природа, которую не взять под контроль.
Но любая дорога заканчивается. Бесконечный круг жизни – лишь соприкосновение десятков сотен душ. Я тяну вожжи, заставляя или умоляя Рея остановиться. В эту мимолетную секунду резкий толчок выбивает из меня весь воздух. Я хватаю его ртом, но перед глазами пляшут блики. Рей громко дышит, уткнувшись мордой в землю.
– Невероятно, – срывается с губ, и это вмещает всю палитру моих чувств.
Я даю Рею отдышаться, тяну поводья снова – и вдруг замечаю движение на краю холма. Тонкая полоска пыли вздымается и движется в сторону нашего дома. Навряд ли Джейден и Хантер успели съездить в город и вернуться, да и пыли слишком много. Спустя полминуты я понимаю: к поместью движется не меньше десятка лошадей. Сердце замирает, и я решаю прервать тренировку, хоть и рискую быть выброшенным из седла. Я разворачиваю Рея и пришпориваю, попутно высматривая Алтея.
– Хей! – по тренировочному полю летит мой свист, заставляя птиц подняться с веток. – Алтей! Домой! – Я хлопаю в ладоши и нетерпеливо сжимаю челюсти, пока испуганный конь спешит к нам с Реем. – Так, дружок, давай за нами. Понял меня? – Я не ожидаю, что он ответит, но доля понимания в его взгляде присутствует.
Я цокаю языком, и мы срываемся на галоп.
Не просто так ночь я провел без сна, комкая простыни и потея от жары. Те люди искали мою семью, и зря я надеялся, что беда обойдет нас стороной. На границе Невады и Калифорнии наше ранчо одно из самых больших; Дюран – знаменитая фамилия, и даже при небольшом желании нетяжело отыскать наш дом. Я лишь надеюсь, что это не бандиты, хотя хлопок еще не готов, денег от его продажи мы не получили. Трясти с нас в августе можно пару кочанов капусты да ненавистные бобы.
Чем ближе я к пышным кленам, тем сильнее перехватывает дыхание. Кажется, даже за милю я вижу чужих лошадей. Хочется дать Рею шпору, ведь наша скорость детская, да вот Алтей не поспеет за нами. Не хватало потом еще искать его по всему ранчо или спасать от койотов. Я сжимаю поводья и заставляю себя расслабиться. Нельзя выдавать чужакам свою панику. Около овечьего загона я еще раз цокаю языком, заставляя Рея ускориться. Овцы уж точно не украдут Алтея.
– Дыбы, – ровным тоном говорю я, когда мы огибаем загон.
Резко тяну поводья, откидываюсь назад. Когда крепкий вороной конь встает перед тобой на дыбы, да еще и ржет, впору испугаться. Несколько лошадей чужаков пятятся. Вдобавок Рей поднял огромную завесу пыли, и теперь все эти мужчины уставились на меня, как на умалишенного. И правильно, пусть боятся.
