Ох, какая у него занятная внешность.
Большие светлые глаза изучают меня и Рея – так внимательно, что становится слегка неуютно. Волосы странного темного оттенка волнистым прядями ниспадают из-под кепи и колышутся на ветру. Таким губам позавидует любая девушка, а острые скулы словно выточены из скульптурного камня. Брови густые, идеальной формы. Но больше всего меня поражают веснушки: они, словно те самые мириады звезд, рассыпаны на прямоугольном лице. Вероятно, сам Бог считал их, ища заветное число, которое превратит обычное лицо в произведение искусства. Матушке с ее любовью к живописи очень понравились бы такие черты.
– Ты хозяин этих земель? – Его голос ровный, в меру низкий. Тембр созвучен с шелестом листвы. От него веет силой и свободой – то же самое я почувствовал, впервые увидев Рея; никогда бы не подумал, что подобная харизма может достаться человеку. В первый миг я теряюсь под его испытующим взглядом. Лучше бы я шел куда шел, а он пусть забирает хоть весь хлопок.
– Да, – наконец отвечаю я. Надеюсь, он продолжает летать в облаках и не замечает, как я смутился. На сегодня с меня хватит впечатлений. Узнаю, какого черта он здесь забыл, и поеду домой. Я… я соскучился по семье. – Не знаю, кто ты и зачем пришел, но это земля семьи Дюран.
– Я потерялся. – Он пожимает широкими плечами и улыбается. – Прости. Я решил прогуляться по хлопковому полю и не заметил, когда оно превратилось в море. Я не очень хорошо вижу в сумерках, поэтому я пару раз кричал кленам и кучам, спрашивая дорогу. И ты первый, кто ответил. – Он поворачивается ко мне корпусом. – Я шел по этой дороге примерно вечность и так и не наткнулся ни на какой указатель. Потом в мою голову закралась мысль, а вдруг я иду куда-нибудь на край ранчо? – Он поднимает руку и смотрит на нее, будто она его собеседник. – Я решил дождаться утренних работ.
– То есть ты просто заблудился?
Он вывалил на меня слишком много подробностей. Ну зато я почти уверен: передо мной все же не головорез, а обычный добродушный парень. Который, правда, не счел нужным представиться. Без понятия, кто их всех воспитывает, но меня отец всегда учил начинать знакомство с имени.
– Как видишь, ты шел в нужную сторону, к нашему дому… – Я неловко запинаюсь. – Меня, кстати, зовут Франческо. А ты?
– Грегори. – Он одаривает меня еще одной улыбкой.
Ровные зубы. Настоящая редкость на Диком Западе, почти такая же, как и искренность. Нет, вряд ли он хочет пустить мне пулю в лоб. На его хлопковых штанах даже нет пояса и, как следствие, кобуры. И правда, страх видит опасность повсюду.
– Так что, поможешь мне… Франческо?
– С чем? – опять теряюсь я.
– Найти дорогу домой.
А ведь он, вероятно, мой ровесник. Просто не верится… неужели в двадцать лет можно выражаться так непосредственно, искренне, держаться так доверчиво? И это у нас, на Диком Западе, где каждый день драки и перестрелки, а люди хитрее койотов? Его слова отзываются во мне печалью. С виду Грегори не кажется запуганным или попавшим в беду, руки и ноги на месте, но то, с какой легкостью он улыбается мне и просит помощи, удивляет.
Он приподнимается и спрыгивает с кучи, ловко приземляясь в хлопковом поле. Грациозен, как дикий кот, черт возьми: ни одной коробочки не падает на землю. Наконец он выходит из тени, и я могу оценить его бежевые брюки на подтяжках и белую рубашку. Классический ранчеро, не хватает только колоса в зубах.
