Курортная тишина полностью соответствовала их настроению. Отец категорически отказался занимать санаторный номер. Сняли небольшую виллу рядом с лечебницей. Упоительный лесной воздух, сероводородные и радоновые ванны творили чудеса... Анна посвежела, Пётр Алексеевич чувствительно окреп и стал самостоятельно совершать небольшие вылазки за город. Они много читали, много гуляли и живо обсуждали во время прогулок последние новости...
Газеты можно было достать с некоторым опозданием, но бывали даже и центральные. Алексей с большим интересом следил за событиями в русской авиации. С газетных полос не сходили имена Кульнева и Сикорского. Особенно радовал установленный на самолёте «Илья Муромец» мировой рекорд, совершив вместе с пассажирами небывало далёкий и высокий полет. Это был самый настоящий воздушный корабль с отдельной кабиной для пилота и пассажирским отсеком, с электричеством и даже туалетом.
Слегка завидуя бесшабашной удали Ильи Кульнева, молодой Иванов ещё не знал, что буквально через год, накануне своего назначения в Тихвинский полк, он прочтёт о гибели отчаянного пилота. В Ревеле, совершая крутой вираж на своём самолёте, лейтенант-авиатор соскользнёт на крыло и «примет мгновенную смерть».
Старшего Иванова более занимали светские хроники. Июнь богат на именины и дни рождения членов царской семьи и торжественные мероприятия вроде приезда саксонского короля Фридриха Августа III или собрания членов «Голубого креста» – русского общества помощи пожарным. Да и европейские державы не отставали от русского праздничного размаха. В Кронштадт с дружественным визитом прибыла английская эскадра под командованием контр-адмирала Битти, перед тем побывавшая в Ревеле. Пётр Алексеевич сетовал, что не сможет осмотреть английские линейные крейсера. Два корабля из состава эскадры вошли в Неву, и на них был открыт свободный доступ...
Анна имперскими новостями интересовалась мало. Она увлеклась изучением курортной медицины и частенько пропадала в санаторном корпусе, конспектируя рекомендации врачей.
Но более всего на состояние и настроение семьи Ивановых повлияло письмо от Лизы. Она сообщала, что в августе вместе с сыном возвращается в Петербург, мальчика пора устраивать в гимназию. А к осени, возможно, приедет и глава семейства. Его ожидает новое назначение, в Русскую морскую миссию во Франции.
О покушении на эрцгерцога австрийского Франц-Фердинанда и его супругу Ивановы, как и большая часть обитателей Здруй Войчеха, узнали на следующий день после события.
Особого значения польская «Варшавская мысль» этому происшествию не придала. Отчёт о многократном покушении, завершившимся смертью обоих супругов, редактор разместил на второй странице газетного листка. Между рекламными сообщениями о выходе нового журнала «Современная женщина» и открытии кафе «Empere» с прохладительными напитками по американскому способу выделки.
Всех обитателей курортного городка особенно потрясла настойчивая жестокость убийства – два покушения! – и явно длительная подготовка к нему. Кроме выстрелов, была брошена и бомба, скляночного типа, начинённая гвоздями и обрезками свинца. От взрыва пострадали двадцать человек и пробило железные ставни магазинов. Строили предположения по поводу династических изменений в наследовании австрийской короны. Но в таком чудесном месте дикой казалась мысль, что убийство двух королевских особ каким-то заморышем из Грабово («Вы только послушайте, как это звучит, – Принцип из Грабово!»), в конце концов, повлечёт за собой гибель империи и смерть более ста миллионов человек.
