– Ма..мо… чки… – шепчет побелевшими губами Юлька.
– Бежим! – Надя хватает ее за руку и увлекает за собой.
Убегают они уже не по тропке, по которой пришли – там особо не разбежишься, а по «взрослой» дороге. Рядом с детской поликлиникой длинноногая Юлька останавливается и хватается рукой за грудь:
– Подожди… Не могу больше, у меня сейчас сердце выпрыгнет. Ужас, да? Ты видела?!
– Да…
– Маме расскажем?
– Не надо. Не поверит, да еще и накажет за то, что со двора ушли.
Потихоньку девочки успокаиваются. Рядом с поликлиникой власть Дома постепенно слабеет.
Торопливым шагом сестры спускаются по бетонной лестнице к школе. Надя раздумывает над тем, чтобы поведать сестренке о том, что раньше, еще до войны, на месте школы было кладбище и они, возможно, сейчас идут по могилам, но потом решает, что все же не стоит. В глубине Юлькиных глаз и без того все еще щетинится страх.
3.
– Ма, ты в Аксай сегодня во сколько едешь? – Спрашивает за завтраком несколько дней спустя мама бабушку.
– В Аксай?.. – Бабушкины подслеповатые глаза, окаймленные светлыми короткими ресницами, часто и недоуменно моргают.
– В Аксай. Тебе, разве, Алка не говорила?
– Нет, ниче она мне не говорила.
– Она передать что-то через тебя Наде хотела. Шмотки какие-то из Германии.
– Ниче она мне не говорила… – бурчит бабушка и, помолчав, глубоко вздыхает. – И сёдни надо ехать?
– Да. Пожалуйста. – В голосе мамы появляются просящие нотки, – пожалуйста, ма…
Бабушка молча кивает, затем задерживает взгляд на Наде:
– Ее тоже брать?
– Поедешь с бабой в Аксай? – Спрашивает мама.
– Зачем? – Хмурится Надя, чувствуя неладное.
– Тетя Аля хотела сегодня повести вас с Юленькой в ТЮЗ.
– Не хочу я идти с тетей Алей в ТЮЗ.
– Там интересно будет. Приехали московские артисты, привезли с собой каких-то кукол с огромными головами. В общем, там будет невероятно интересное представление. Алка еле-еле билеты достала, страшно дорогие. Короче, собирайся. Я уже продумала, что ты наденешь. Надень…
– Да не хочу я ни в какой ТЮЗ! – Злится Надя.
– Не хочешь?.. – Мама, кажется, готова сдаться, но новая мысль приходит ей в голову, и она продолжает натиск. – Так, не капризничай. Билет пропадет, Алка мне этого не простит.
– Не пропадет… Простит… – Пытается сопротивляться Надя, и, наконец, взвывает, – ну почему-у-у?! Вместо меня нельзя Кристинку взять, что ли? И вообще, зачем было покупать на меня билет, если не знаешь, пойду я в этот говняный ТЮЗ, или нет?!
– Надя, перестань. И не произноси плохих слов. Поезжай, потом жалеть же будешь. Да и Юленька будет плакать, она тебя уже ждет.
– Ну и пусть плачет. Не поеду я ни в какой Аксай! – Надя и сама готова расплакаться от злости.
– Нет, поедешь! – Сердится и мама.
– Не поеду!
– Поедешь!
– Не поеду! Не поеду! Не поеду!
– Оставь ее, – просит бабушка, – не хочет езжать, пущай остается.
Мама строго смотрит на надувшуюся Надю, уголки ее губ поджимаются:
– Ну, смотри.
Чувство, что сегодня произойдет что-то нехорошее, переполняет Надю. В голове появляется мысль, что, возможно, стоит согласиться и поехать с бабушкой в Аксай, но тут же дает о себе знать врожденная упертость. Да и перспектива идти куда-то там с тетей Алей никак не радует.
Тетя Аля – это мамина родная старшая сестра и Юлькина мама. Она умеет доставать разные заграничные вещи, а летом старается выхлопотать бесплатные путевки в санаторий для детей. А мама и бабушка никогда не отказывают тете Але, когда она просит присмотреть за Юлькой или забрать ее на Абая-Правды. Такое бывает довольно часто.
