Дом на краю света - страница 6



неведомому богу. Сквозь окно
гляжу на сад, на сумрачные кручи,
заросшие травой, и иногда —
на старый пруд, где, огибая тучи,
вдоль камышей качается звезда.

Тишина отцвела

Тишина отцвела.
Корни старых деревьев обнажились
среди пожелтевшей хвои,
тропы высохли, сгорбились и опустели,
и теперь уж совсем никого не найти на холмах,
где незримые бродят метели…
Дышат холодом ветви на дальних ветрах…
Избы заиндевели.
На поле остался злак погибший,
и мыши ночуют в стогах потемневшей соломы,
что стелет по крышам
свой пустой, осторожный, задумчивый прах.
И труха забивается в щели, и грустно:
все забыто вокруг, глазу не на что лечь…
Слышен яблочный дух —
где-то солят капусту,
громыхают ворота, и топится печь…

Палисад

Деревянная скрипнет калитка
в палисада закрытую клеть…
Присмотрись – там живет
мандариновая улитка
и облепиховый медведь.
Перламутровые ракушки
под ракитой лежат в саду,
где бесхвостые скачут лягушки
и загробно поют в пруду.
Там, в воде, оловянный месяц
растекается, как желток.
Там, за теменью перелесиц
в дымке розовой спит восток.
Там в избушках на курьих ножках
фиолетовые живут скворцы.
Там соломенные бродят мыши
и смородиновые птенцы.
И в затоне у старой свалки,
где крапива и чертополох,
толстые, косматые русалки
водяных вычесывают блох.
…А когда заря взойдет над хатой,
и туман отправится в поход,
у пруда им леший бородатый
песни детства тихо пропоет.

«На улицу выйдешь, – и день отзовется…»

На улицу выйдешь, – и день отзовется,
как ласковый сон, —
распахнуто лето, как дверь,
за которой рассвет.
Пройдешь по траве босиком, —
и ты снова спасен,
от этих обманчивых будней,
где выхода нет.
И лес расступается,
словно деревья зовут за собой,
ведут тебя вдоль берегов
захмелевшей реки,
где шелест рябины, и запах смолы,
и простор голубой,
и хочется в тень,
и случайные мысли легки.
Как будто твои заповедные дали
все так же светлы,
и тайные встречи
тебя ожидают вокруг,
и феи споют колыбельную
у серебристой ветлы,
и леший начертит в лесу
заколдованный круг.
Все дальше и дальше, туда,
где в оврагах по пояс трава,
где вдоль поселений
высокий растет иван-чай.
Где ветер полуденный из перелесков
доносит слова,
но ты не услышишь, поймешь
только слово "Прощай!".

Заповедные места

Я шел туда, где древние луга,
сквозь березняк, сквозь лес —
прозрачный, жуткий, —
я видел захмелевшие стога,
и свет, и голубые незабудки.
Я видел берег – тихий и пустой,
я видел вод прозрачное свечение…
Забытый мир – неясный и простой…
Покой. Ни ветерка, ни дуновенья.
Глубокий час обманчивого сна,
где тишина медлительна, и вязка!
Течет, течет янтарная волна,
плывет, плывет полуденная сказка.
Вспорхнут цветы, как бабочки, кружа,
качнется даль в прозрачных переливах…
И ты поймешь, что у растений есть душа, —
лесных купав и лютиков пугливых.
Она плывет, пронзительно чиста,
она, как солнце, светится над вами…
В лесах, где заповедные места
не описать, не выразить словами.

«Мимо гудящих проводов высоковольтных линий…»

Мимо гудящих проводов высоковольтных линий, пробираясь в траве, по стеклянным осколкам, среди густо разросшегося иван-чая и вывороченных пней, я иду к старому деревянному мосту, чтобы посмотреть, как по черной воде, качаясь, плывут кувшинки.

«Снова выйдешь из дома, уснешь в заповедном краю…»

Снова выйдешь из дома, уснешь в заповедном краю,
и на песню твою неземная накатит истома…
И деревья замрут, как солдаты, в янтарном строю.
и доносится шорох дождя из краев незнакомых.
Эта песня – как сон, помоги ей остаться в ночи.