Клэйтон отдал документы приставу.
– С учетом этих показаний мы решили, что оснований для дальнейшего расследования более чем достаточно. Мы обратились за ордером на обыск квартиры Баркера. Обнаружили револьвер, из которого застрелили Джеймса Уотсона; тот был спрятан в обувной коробке. Мы также нашли документы, накладные, счета, банковские книжки и прочие бумаги. Поначалу все это показалось нам китайской грамотой. Но потом все фрагменты головоломки сложились.
– Расскажите подробнее про группу компаний «ХАК». Как вышло, что обвиняемый стал в ней управляющим директором? – спросил прокурор.
– «Хэйг, Акройд и Каугилл» – семейный концерн. Основан в прошлом веке Филипом Акройдом и Эдвардом Хэйгом. Чуть позже к ним присоединился Альберт Каугилл, зять Акройда. Старшие партнеры умерли до войны; Альберт Каугилл остался единственным директором. Его сын Марк Каугилл еще до войны тоже начал работать в компании. Баркер приходился Альберту Каугиллу племянником и изначально работал на шерстеобрабатывающем заводе. Но когда Каугилл-старший вышел на пенсию, Баркера повысили до управляющего директора. Это вызвало размолвку в семействе Каугиллов. Альберт Каугилл умер в 1918 году, и управляющим директором вместо Баркера должен был стать Марк Каугилл, но с 1918 года он числился пропавшим без вести. После войны и увольнения из армии Баркер вернулся к прежней должности и избавился от всех сотрудников, задававших неудобные вопросы.
Адвокат защиты высказал возражение, и судья велел присяжным не обращать внимания на последнее заявление Клэйтона. Репортеры навострили уши: эти показания были гораздо интереснее отчетов патологоанатома и баллистических экспертов. Они с нетерпением ждали перекрестного допроса.
Далее Клэйтон подтвердил, что ездил во Францию проверять информацию из письма Бильтона, обнаружил захоронение майора Огилви, провел эксгумацию и рассказал о результатах вскрытия двух тел.
Адвокат защиты выбрал своей основной линией дискредитацию показаний бывших сотрудников фабрик, заявив, что после увольнения те затаили обиду. Он подчеркнул, что улики косвенные. Но если доводы защиты и имели успех, то незначительный. Криминальный репортер «Йоркшир Пост» передал коллеге из «Брэдфордского стража» записку, в которой говорилось: «Он понимает, что дело проигрышное». Репортер «Стража» кивнул. Адвокат сел с видом полной безнадежности, и все взоры устремились на прокурора в ожидании следующего свидетеля обвинения.
Судья кивнул прокурору. Последовала небольшая пауза, после чего обвинитель обратился к приставу:
– Вызовите для дачи показаний капитана Марка Каугилла.
Присутствующие ахнули. Кларенс Баркер на скамье подсудимых позеленел и вцепился в поручень. Его руки дрожали от страха и потрясения.
На скамье для прессы репортеры принялись усердно строчить, не желая упустить ни слова из того, что скажет читавший присягу Сонни. Наконец-то у них появился достойный звучных заголовков материал. И не одни репортеры возлагали на него большие надежды. На самом деле Клэйтон или другой офицер полиции могли бы рассказать то же, что и Сонни, но прокурор знал, как ценно для обвинения появление в суде чудом выжившего героя войны. С помощью наводящих вопросов он сперва попросил Сонни рассказать свою историю и объяснить долгое отсутствие. Сонни говорил спокойно, ровным тоном, лишенным эмоций. Затем обвинитель попросил Сонни описать состояние группы компаний «ХАК» после его возвращения.
