– Почему ты его слышишь, а другие – нет? Ты об этом задумывалась?
– Если ты нам не веришь, он не будет говорить с тобой.
Реплика Эвы озадачила Джербера: его всегда поражала способность детей к манипуляциям.
– Когда ты услышала его в первый раз? Можешь вспомнить?
Эва ответила, не задумываясь:
– Как-то летом, но я тогда была еще маленькая.
– Расскажешь, как это было?
– Он открыл мне секрет.
– Что за секрет?
– Сказал, куда закатился мячик. А я его искала несколько дней.
Майя, вспомнил Джербер, говорила, что у нее пропали не особо ценные личные вещи: коралловые бусы, помада, как-то раз одна теннисная туфля.
– Думаешь, это он забрал твой мячик?
Похоже, девочка согласилась с таким предположением.
– Он такой противный.
Шизофреники – клептоманы, напомнил себе Джербер. Их ложные ипостаси склонны забирать то одно, то другое и возвращать на место, доказывая всем, что они реальны.
– И ты никому не сказала, что познакомилась с новым дружком?
Девочка покачала головой:
– Потому что он ушел. Но потом то и дело возвращался.
– Хочешь сказать, возвращался время от времени все эти годы?
Эва с готовностью кивнула: да, доктор не ошибся.
– Стало быть, время от времени появлялся его голос, потом ты вдруг переставала его слышать. Я правильно понял?
– Да… Но в этот раз он говорит, что хочет остаться.
Эва положила куклу, которую баюкала. В эту секунду Джербер разглядел синяк на ее запястье. Не следовало пока намекать на агрессивный характер воображаемого друга. Всему свое время: нужно двигаться вперед постепенно.
– Говорят, ты не знаешь, как его зовут.
– Я спрашивала, но он, наверное, не хочет мне говорить.
– Но ты зато можешь спросить, как он выглядит, – бросил Джербер пробный шар, пытаясь приблизиться к сути вопроса.
Эва устремила взгляд на что-то за его спиной. Психолог не стал оборачиваться: он знал, что девочка смотрит на кресло. По выражению ее лица можно было судить, что она внимательно слушает.
Будто получает от кого-то инструкции, подумал Джербер.
– Он не согласен, – сказала Эва, снова обращаясь к доктору. – Он говорит, что покажется, когда наступит нужный момент.
«Какой такой момент?» – спросил себя Джербер. Но решил не углубляться.
– Нельзя ли нам хотя бы узнать, сколько ему лет?
Та же сцена, что и прежде, но на этот раз Эва ответила:
– Он не такой, как другие дети. Он совсем не растет. – В голосе девочки слышалась нотка удивления. – Ему навсегда пять лет.
В голову Джербера снова закралась мысль о Дзено Дзанусси, хотя он и поклялся себе напрочь исключить его из беседы.
Снова синхроничность. Очередное проклятое совпадение.
– Хочу поблагодарить тебя за это, – заявил он, нашарив в кармане письмо, полученное от Майи. – Аримо, – прочел Джербер. – Где ты выучила это слово?
Девочка взглянула на него искоса, будто вопрос ее насторожил, и убежденно проговорила:
– Письмо писала не я.
Джербер не понимал, куда она клонит.
– Но Майя сказала, что ты дала ей письмо…
– Я только передала, – подтвердила Эва и умолкла.
Воображаемые дети не пишут настоящих писем, хотел бы он возразить: очередная выдумка вывела психолога из себя. Но нужно оставаться в игре – не он диктует правила, во всяком случае пока. Джербер положил письмо обратно в карман и задумался над следующим ходом. И вдруг задал совершенно несуразный вопрос:
– Может быть, твой друг скажет, как он одет?
На мгновение перед его глазами мелькнула картина того июльского воскресного дня. Последний раз, когда он видел юного Батигола в саду виллы в Порто-Эрколе, на нем была футболка цветов «Фьорентины», а на спине – номер его кумира, девятка.
