– Мои обязанности определены с рождения, – развернулся на пятках Адиль и удалился, оставив свою мать и девочку, подглядывавшую в щелку двери из соседней комнаты.
– Аймат, солнышко, выходи, видишь, твой брат ведет себя ровно также, как всегда, – женщина обернулась к ней и пожала плечами.
– Старший брат говорит, что ему надо перебеситься, – с удивлением услышал свой, девчачий голос Валь и перевел взгляд вниз на свои небольшие руки и маленькие ноги в бархатных туфельках, багровую юбку и темные колготки. Впервые в подобных сновидениях, он услышал мамино имя, произнесенное незнакомой теят. – Я все равно у Вас останусь на пару дней, тетя. Во внутреннем дворце слишком скучно и Вы быстро вылечите меня от этой дурацкой ангины, – Валентин задумался, понимая, что при пробуждении вряд ли будет помнить происходящее детально. Мамины воспоминания всегда вызывали особый трепет, даже когда просачивались насильственно. Почти всегда.
Адиль – это Лайон, поэтому он видит это сейчас? Он – его дядя, Четвертый принц, пропавший без вести почти сто лет назад? Интриги теят всегда вызывали только головную боль. Как мог принц Альянса пропасть без вести во Вране, закрытой для всех системе-изгое? Перед глазами замелькали столпы синего пламени.
Моро подскочил на кровати, сердце колотилось, грозя выпрыгнуть из груди, он почти боднул Лайона, склонившегося над ним зачем-то, он не сразу сообразил, что тот проверял перевязку.
– Тебя что, мучают кошмары? – слегка удивленно посмотрел на него Ангел.
– Нет, – буркнул Валентин, старательно успокаивая нервы и обшаривая карманы в поисках завалявшейся конфеты. – Просто кошмар, без мучений, – пробормотал он, массируя виски, во рту чувствовался тяжелый металлический привкус, и конфеты он явно где-то потерял, заесть стресс также не вышло.
Адиль молча протер салфеткой кровь с его лица. Моро мысленно снова включил счётчик расчета за услуги Ангела в качестве сиделки, но развидеть схожесть такого Лайона с тем, кажется, Аделем, он не мог.
Ястреб холодно смотрел, как Моро отказывается от завтрака, как Моро пытается ходить, как Моро тошнит, шатает и кидает из стороны в стороны, как он доходит до ванной и неуклюже закрывает дверь. Что-то не клеилось, где люди Моро, где “Шляд”. Когда младший Моро стал таким слабым и уязвимым? Вся их прошлая крутость шла только в комплекте с семейным положением, но оно же есть и сейчас. Тогда он хорошо держался, а сейчас, несмотря на мышечный тонус, казался покойником. Адиль никогда не любил загадки в отличие от своих братьев и сестер. Он любил только игры.
Адиль впервые выехал без респиратора, но уже был готов признать, что дышать можно было. Смог менял цвет неба до грозовых оттенков, но белому мрамору городского камня это только шло. Смешно, но Моро действительно старательно рассказывал ему историю города, вотчине своего бандитского рода. Адиль был даже где-то обезоружен обстоятельностью и эрудированностью своей юной жертвы, которую неплохо натаскали на его взгляд.
– Исторический центр ты хорошо знаешь, думаю… В планировке города надо понимать, что город три раза брали штурмом, два раза это приводило к полному уничтожению, а в третий – Медиолан откупился. Когда Моро снова пригласили из ссылки и дали мандат жонда, они решили, что Медиолан не будет уступать Катажу, а потом и Аласии с Фрайбургом в своей красоте, а главное, монументальности. Строили сначала вранцы, потом теят соответственно. Жонд в Медиолане заседает, то есть заседал в школе Ремесленников, не в воинской общине и не в доме Моро, во Вране это не принято, так вот, эта школа была полностью расписана маэстро Гьяни и, является его самым крупным проектом. К сожалению, теперь школа полностью закрыта для посещений, потому что это учреждение является функциональной собственностью Альянса…
