– Не наблюдается, говоришь? Ну-ну!
Через двадцать минут машина прибыла в центральную усадьбу. Она сбавила ход, потушила фары и направилась на окраину села к дому дурачка. Свет в доме горел. Как только машина притормозила неподалеку от ворот, из темноты выскочила пожилая женщина в пуховой шали.
– Ой, наконец-то! – воскликнула она, прильнув к окошку. – Из дома никто не выходил. Я следила. А окна они занавесили.
– Кто они? – подозрительно скривился лейтенант.
– Как кто? Собутыльники Федькины: Анохин Гришка и Кудрявцев Антон.
Лейтенант принюхался. Не пахло никакой гарью, и все вокруг было тихо и мирно. Он нахмурился и вылез из машины.
– Сейчас выясним, – пробормотал командир. – Собаки нет?
– Нет! – сделала страшные глаза женщина. – Но все равно будьте осторожны. Он не любит, когда с ним говорят грубо.
«А кто любит?» – угрюмо подумал лейтенант и, пнув ногой калитку, шагнул во двор. За ним проследовали остальные. Три милиционера и участковый поднялись на крыльцо и вежливо постучали в дверь. Двое, на всякий случай, встали по бокам, а участковый положил руку на кобуру. С минуту царила тишина. После чего послышался скрип открываемой двери в сенях и крадущиеся шаги. Затем все утихло.
– Ну! – не вытерпел участковый. – Подай хоть голос, Федька!
– А это кто? – раздался за дверью детский шепот.
– Конь в пальто! – рыкнул Макаров. – Открывай!
– Кто? – испуганно переспросил голос.
– Дед Пихто и Агния Барто! Открывай, ё-моё!
Дверь отворилась, и перед блюстителями предстал жирный, румяный детина с полуоткрытым ртом и реденькой бороденкой. В его глазах был испуг нашкодившего ребенка.
– Что, Федя, не узнал? – ласково улыбнулся участковый. – Ну, давай, приглашай в гости!
Детина перевел взгляд на Макарова и расплылся в приветливой улыбке. Он сделал пригласительный кивок и, не спеша, повел гостей в горницу. В доме было чисто. Аккуратно заправленный диван со взбитыми подушками, выскобленный до блеска деревянный стол, на полу – полотняные дорожки. Но духота стояла ужасная, и запах был специфический. Оперативники хотели пройти на кухню, но хозяин преградил дорогу и насупился.
В кухне топилась печь. Около нее лежали дрова, а рядом стояло цинковое ведро, покрытое клеенкой. На плите кипела огромная кастрюля с похлебкой и издавала сильный мясной аромат. К печи был прислонен мокрый топор. На разделочном столе сушилась разобранная мясорубка. Макаров подмигнул оперативникам и продвинулся вперед.
– Как поживаешь, Федя? Не голодаешь, – произнес он с добродушной улыбкой.
Хозяин отрицательно покачал головой. Его взгляд по-прежнему оставался недоверчивым.
– Пенсии хватает?
– Что вы, дядя Алексей! – всплеснул руками дурачок. – Только на хлеб и чай.
– Ну, наверное, мясо тебе приносит баба Оксана, – хитро подмигнул Макаров.
– Давно уже не приносит, – скривил губы хозяин и шмыгнул носом.
– Просто беда! – сочувственно покачал головой участковый. – Что же теперь, голодать будешь?
Лицо дурачка просияло и сделалось лукавым. Он хитро покосился на занавешенные окна и прошептал:
– Не буду, дядя Алексей. У меня мяса заготовлено на всю зиму.
– Да ну! – воскликнул лейтенант, включившись в игру. – Врешь, наверное!
Лицо хозяина сделалось обиженным. Он подошел к холодильнику и распахнул дверь. Сочный запах мясо, пахнувший из него, заставил всех содрогнуться. Стоящие в нем две огромные кастрюли были доверху забиты фаршем. На нижней полке, в тазу лежали кишки, сердце и печень. А то, что лежало ниже заставило наряд откачнуться назад: едва ободранные кисти рук.
