Небрежно запихнув собранные деньги в сумку, журналист деловито произнес:
– Ну что, все запомнили, кто сколько дал? Список составлять не буду из-за нехватки времени. Сами разберетесь.
– Разберемся, Владимыч, не волнуйся! – ласково произнес Сапожников, который дал на обмен больше всех: тысячу четыреста рублей.
«Вот у него и займем валютки, – рассмеялся про себя идеолог. – А то слишком жирно будет для Федьки».
Журналист деловито зашел в здание, а Семен Петрович побежал на ближайший телеграф давать телеграмму. В этот же день в Коромысловку на имя председателя пришла телеграмма со следующим текстом. «Министр указал возглавить группу зпт улетаю Америку зпт партийным приветом зпт объясните жене тчк. Куроедов».
Под вечер, как и планировалось, баран был куплен, заколот, замочен и нанизан на самодельные шампуры. Купили барана в Баевке, что в нескольких километрах от Кузоватово. Это единственное село в районе, где местные жители держат баранов. Там же барана и закололи. Заколол, естественно, хозяин. Прямо на глазах у Толика с Шуриком. Оба парня побледнели и едва не пустились наутек. Но тут из дома вышла светловолосая очаровашка с синими глазами, шестнадцатилетняя дочь хозяина, и оба парня, приосанившись, взяли себя в руки. Вот каким образом красота спасла если не мир, то, во всяком случае, от позора.
Отрубив барану голову и слив в корыто кровь, хозяин ловко снял шкуру. Он привязал тушу к палке и отдал ребятам, чтобы им удобнее было тащить ее на плечах. Те расплатились, однако не спешили уходить, поглядывая на красивую девушку. Хозяин их медлительность расценил по-своему.
– А шкура остается мне. Таковы правила. Ну, если хотите, могу отдать вам голову.
Он поднял с земли отрубленную баранью голову и нанизал ее на палку со стороны Шурика. Тот от нее шарахнулся, но, уловив насмешливый взгляд девицы, бодро скомандовал:
– Ну что, Толян, поканали?
Парни вскинули палку с тушей на плечи и бодро взяли курс на центральную усадьбу. По мере того, как удалялась Баевка, бодрость ребят все более улетучивалась и ноги все чаще заплетались.
– А клевая была телка! Скажи? – подал голос Толян.
– Да, есть девушки в русских селениях, – мечтательно поддержал Шурик-Австралия, и снова встретился со стеклянным взглядом барана, голова которого находилось у него на расстоянии ладони.
Он судорожно вздохнул и отвернулся. Заметив это, Толик посоветовал закинуть голову в траву, но Шурик закинуть голову никак не мог, потому что выражение лица у барана было жалобным.
– Придем, похороним! – ответил он.
Забегая вперед, скажу, что баранью голову так и не похоронили. Ее Толик с одобрения товарищей наткнул на кол и поставил перед окном девчонок.
Первый рабочий день в колхозе закончился за час до обеда, потому что никто не знал, как полоть эту несчастную морковь. Бригадир не показал, видимо, и сам не знал, а Луиза скомандовала выдергивать все в шахматном порядке.
– Если выдернем лишнего – это не страшно! – заявила она. Морковь – не стратегический продукт.
Шурик с Толиком, как уже говорилось, сразу отправились в Баевку за бараном, а когда тушу доставили, Шурик сразу схватился за нож, а Толик – за свою гитару. А вот Берестову с Креончиком пришлось немного поорудовать в коровнике совковыми лопатами. Но это им даже понравилось. Словом, судьбой обиженной оказалась одна только Розка, чьи услуги машинистки так не деликатно отклонили утром.
