– И это вместо благодарности, – пожала плечами Люська, глядя на захлопнувшуюся за Любашей дверь.
– Ну, как ты? – осторожно спросила я, поправляя одеяло у Верки под подбородком.
Вера тяжело вздохнула и прикрыла веки. Впрочем, цвет лица у нее был вполне нормальный, и взгляд, насколько я смогла заметить, ясный.
– Говорят, сотрясение. Но мне кажется, что еще и ожог дыхательных путей. Я же дымом надышалась. А рентген легких не хотят делать. Голову сняли, а легкие нет. А я прямо чувствую, как в груди все горит и щиплет.
– Горит? – испугалась я.
– Ну, не совсем, конечно, горит. Но как-то саднит. Дискомфорт присутствует. Понимаешь?
– Понимаю.
– Ты тоже думаешь, что надо рентген сделать?
– Я думаю, что специалистам виднее. Ты расскажи, почему в туалете оказалась? Да еще заперлась там?
– А что, я не должна была запираться в туалете? Это ненормально? Что за дурацкий вопрос?
– Это странно. Была заперта дверь в туалет из коридора. Нормально, если бы ты заперлась в кабинке.
– Да? Может, ты и права. Я все равно ничего не помню. Кстати, там было темно, может, я не нашла, как закрывается кабинка, ну, и заперлась, как смогла.
– А почему не вышла на улицу? Не слышала криков про пожар?
– Ерунда, какая-то. Говорю же, что ничего не помню. Угорела, наверное, потом упала, головой ударилась. Там же темень была. Кошмар. И чего меня на эту вечеринку понесло? Теперь в больнице проваляюсь, вместо того, что бы работать. А мне сейчас деньги нужны. Ох, как голова болит!
Верка отвернулась к стене и замолчала. А я пошла разыскивать врача. Доктор, солидный дяденька с седоватой бородкой клинышком, первым делом сообщил, что сообщить что-нибудь может только близким родственникам.
– А снимочек легких мы вашей подруге, конечно, сделаем. Но не сегодня. Сегодня срочности нет, а лучевая нагрузка, сами понимаете, милочка.
Я не очень поняла, но доктору поверила. Ему виднее, есть срочность или нет.
– Мам, мы потушили костер! – Анюткиному восторгу не было предела.
Ярослав тоже был горд собой.
– А у вас вчера огнетушители были углекислотные или порошковые? – поинтересовался он, серьезно нахмурившись.
– Ты должна была поехать с нами, – сокрушенно покачал головой Ярослав, видя полное непонимание на моем лице.
– Кстати, вам крупно повезло, – Вадим уселся за кухонный стол. – Если бы в здании был сделан евроремонт, жертв могло быть гораздо больше. Почему?
Вопрос был обращен к детям.
– Могли позастревать в узких евродверях?
– Не захотели бы на улицу выскакивать?
– Что вы на меня смотрите? Я в ваших учениях не участвовала, я не знаю.
– В здании лет сто не было ремонта, – сжалился над нами Вадим. – Все остатки внутренней отделки – это натуральное дерево, штукатурка, бумажные обои, никакой синтетики. Иначе вы могли задохнуться ядовитыми продуктами горения.
