Дом семи ветров - страница 14

Виолетта повернулась к нему, сложив руки на деревянном ограждении, её волосы опали вниз.

– Здесь собирались разные известные люди: поэты, художники – богема тех лет. Недалеко – дача Станиславского, Цветаевой. Здесь было популярное дачное место, прямо как Переделкине: вот – Болшево, Куракино… Лавр Петрович любил проводить свободное время в компании поэтов и художников, а женился – представляешь?! – на простой продавщице из «Мюр-и-Мюрлиза»!

– Интересно, – кивнул Игорь. – «Мюр-и-Мюрлиз» же – это там, где сейчас ЦУМ?

– Да, – кивнула Виолетта и продолжила. – Варвара Павловна была сильно моложе его, и эта разница в возрасте так не давала всем покоя, что люди думали, что она дочку на самом деле родила не от мужа, а от какого-то неизвестного художника. Но это не так!

Игорь как-то как будто пристыженно опустил глаза долу.

– Ну, у меня в семье никого таких именитых не было. Да и у нас как-то не рассказывают.

– Жаль, что не рассказывают, – печально вздохнула Виолетта.

Они обошли библиотеку по галерее. Виолетта приоткрыла дверь, но так, чтобы Игорь Икончиков не мог ничего увидеть. Дохнуло пыльным запахом старых вещей.

– Тут живет деда, – сказала Виолетта, – но туда лучше не соваться, потому что можно заблудиться и не найти выхода.

– Как мне кажется, это справедливо для всего вашего дома…

– Нет, не совсем, – парировала Виолетта.

Другая дверь – в центре галереи.

– Это мамин кабинет.

Небольшая комната с одним окном-фонарем, смотрящим в сад. Обстановка напоминает комнату путешественника – какого-нибудь такого, из старых приключенческих книжек. У окна висит механический барометр, как в рубке корабля. Словно обои, стены покрывают топографические карты в различных масштабах. На книжных полках, на столе – сверкают причудливые минералы. Рядом со столом аметистовая жеода, вытянувшаяся под полметра, разевает стеклянно-лиловую пасть.

Рядом с минералами на полках – сухой мох, ягель, финка с рукояткой из кабаньего копытца. Над шкафом на стене – оленьи рога, а рядом, как лунный диск, круглый бубен, с которого свисают перья. На полу, под ногами – оленья шкура. В углу комнаты Игорь приметил пару меховых сапог вроде тех, какие носят коренные народы Севера.

Игорь чувствовал себя как в музее.

– Здесь красиво, – сказал он. – А кем работает твоя мама?

– Она – геологиня. Уезжает в вахты на полгода разведывать полезные ископаемые.

– Ничего себе! – изумился Игорь Икончиков. – Сейчас она тоже в вахте?

– Да. Сейчас же лето, у них самый сезон. Она где-то на Урале. Ищет медь.

– Геологиня… – тихо повторил Игорь. – Геологиня… Круто, но всё-таки, почему не «геолог»?

Виоллета привычно закатила глаза и ничего не ответила.

Они прошли кабинет насквозь и очутились на лестнице, ведущей вверх. Пахло чердаком. Они поднялись и очутились в просторной, но душной комнате, в которой у окна стоял верстак. На верстаке, помимо всех инструментов, Игорь увидел увеличительное стекло на складном штативе. Газовый паяльник, тиски на краю верстака, молоточки, формы… На подоконнике разложены сверкающие гранями минералы, как в кабинете мамы-геологини, перламутровые створки раковин.

– Это мастерская сестры, – пояснила Виолетта, проводя Игоря Икончикова вдоль развешенных на стенах акварельных и графических рисунков с узорами, кольцами и серьгами.

– Василины?

– Ну да.

Посередине чердака – труба изразцовой печи, вокруг которой натянута бечёвка, а на ней сушатся букетики трав. Внизу сложены квадратные бумажные свертки.