Дом в Тополином Лесу - страница 7

Ли содрогнулся. В голову закралось подозрение, что, даже если бы Уипплы и Викери не были заклятыми врагами, он вряд ли смог бы подружиться с Эйсой Уипплом.

Мэйн-стрит была вся окутана мраком. Фонари, как ни странно, не горели, и уголки, которые Феликс, как ему думалось, успел изучить и запомнить за предыдущие годы, потонули в темноте и теперь казались совсем незнакомыми.

– Почему фонари не светят? – спросил он.

– Из-за недавней грозы, – напомнил Ли. – Мощный разряд молнии попал в какой‐то электрический щит, и с тех пор тут нет света. Щит ещё не успели починить. Жутковато здесь, конечно…

– Как вовремя это случилось.

– Да не говори… – согласился Ли, силясь унять дрожь.

Вдалеке вспыхнул свет. Вспыхнул он где‐то в Физерстон-парке – именно там каждый год на Хеллоуин разжигали праздничный костёр. Братья пошли на этот огонёк. Феликс приобнял Ли за плечи. Он и не думал дразнить брата за трусость, потому что знал, что, если бы не провёл всю жизнь под одной крышей с господином Смерть, тоже бы не на шутку перепугался.

Феликс хорошо понимал, почему его сверстники боятся тёмных улиц. Понимал, почему от историй об оборотнях и маньяках, загубивших немало жизней, по коже у многих пробегали мурашки. Он прекрасно понимал все эти страхи – но ни разу их не испытывал.

При этом он вовсе не считал себя храбрее Ли и других мальчишек его возраста. Он не боялся призраков, крови и темноты просто потому, что знал, кого действительно стоит опасаться – господина Смерть, Тени, которой он служил. Этот страх был таким сильным и неотступным, что временами Феликсу казалось, что он попросту вытеснил все остальные, привычные страхи и занял их место.

– Смотри, куда идёшь!

Феликс так глубоко погрузился в свои мысли, что и сам не заметил, как наступил на блестящую девичью туфельку.

– Прости, тут очень плохо видно, – сказал Ли, оттаскивая Феликса от девочки, которая была наряжена в ангела и так мрачно смотрела на братьев сквозь свой сверкающий макияж, что казалось, будто даже нимб из мишуры и тот оскорблён их выходкой. Пространство освещалось пламенем яркого костра, и на самом деле Феликс всё прекрасно видел, но девочка шла со стороны незрячего глаза, и он её не заметил.

– Пойдём, – сказал брату Ли. – А то друг нас заждался.

Под таким предлогом Ли обычно пробивался в передние ряды толпы. Для этого приходилось подползать под чьими‐то руками и между ног, вовремя уворачиваясь от локтей, чтобы не схлопотать удар в лицо. В конце концов братья подобрались так близко к огню, что у Феликса от едкого дыма даже защипало в зрячем глазу.

Костёр рос и креп, надменно потрескивая искрами, то и дело вспыхивающими во мраке. Рядом с Феликсом какая‐то женщина с аппетитом вонзила зубы в большое карамельное яблоко. Это зрелище было не из приятных: во все стороны тут же разлетелись красноватые кусочки и капельки слюны. Феликс зажмурился и набрал полные лёгкие воздуха, вдохнув запах горящего дерева и подмёрзшей листвы. Повсюду болтали люди – десятки голосов сплетались и перемешивались у него в ушах. Звуки людских разговоров по‐прежнему казались Феликсу странными, хоть он и слышал их каждый Хеллоуин.

– Вот вы где!

Феликс открыл глаза и увидел прямо у себя под подбородком чей‐то нос. Нос был необычный – у переносицы тоненький, а на кончике круглый, словно мармеладный боб. Феликс попятился от девочки с растрёпанными чёрными волосами, такими спутанными, что их можно было принять за свалявшуюся шерсть плюшевой игрушки, которую никогда не расчёсывали. Изо рта у девочки струилась бутафорская кровь, а под глазами темнели фиолетовые круги. Заглянув незнакомке в глаза, Феликс тут же её узнал – это была та самая девочка, которую они с братом видели на кладбище. И хотя она нарядилась в костюм мертвеца, во взгляде её кипел такой бурный гнев, какой бывает только у живых, и взгляд этот она рассерженно вперила в Ли.