Дом ветвей - страница 17

Камешек от очередного удара улетел под мусорные контейнеры и оставил ее одну.

14

Домой Марат пришел только под вечер – как обычно, пошел слоняться по всему городу, уже и без того исхоженному вдоль и поперек. Квартира буквально дышала перегаром и сигаретным дымом: двумя самыми знакомыми ароматами его детства. Из-за закрытой кухонной двери доносились крики, брань и звуки ударов стеклом о стекло. Значит, к отцу опять пришли собутыльники. Что ж.

Он разулся и медленно прокрался мимо кухни в общую с сестрой спальню. Меньше всего ему хотелось сейчас встретится лицом к лицу с отцом или с кем-нибудь из его компашки.

Алина сидела на кровати, держа в руках книгу в какой-то яркой разноцветной обложке. Похоже, опять читает свое фэнтези. Хотя… какой бы литературный мусор она там не мусолила, Марат всё равно ей гордился. Мало какой ребенок к одиннадцати годам имел за своими маленькими плечиками такой серьезный багаж прочитанного. «Вот взять меня, – размышлял он, – сколько я книжек в жизни прочитал? Две? Три?».

Ее коляска стояла рядом. Сколько сил Алине в свое время потребовалось, чтобы научиться перелезать из нее на кровать и обратно, вспомнить страшно. Зато когда у нее получилось, Марат сходил в магазин за тортом, и они вместе отпраздновали этот успех.

–Эй, сестренка! Чего читаешь? – он плюхнулся рядом и уставился взглядом в потолок, на котором ему была знакома каждая трещина. В детстве он любил лежать вот так и выводить из этих трещин фигуры животных. Всё равно как с облаками.

Алина тут же прильнула к нему и чмокнула в щеку, наверняка оставив на ней пару блесток от своей любимой детской помады.

–«Вгастеин коец».

Марат уважительно хмыкнул. Но тут же забеспокоился:

–Не рано тебе еще?

Если честно, про «Властелина колец» он мало, что слышал. Хотя в детстве, когда он сам еще под стол ходил, не говоря уж об Алине, они вроде как смотрели фильм. Знал только, что там очень много страниц, и что книга вроде как не совсем детская.

–Ты же мне сам ее принес.

Марат пожал плечами, насколько это вообще можно было сделать лежа.

–Да я просто каких то книжек в разделе со сказками насобирал, вот и всё, – сказал он, – я же не особо в этих властелинах твоих чего понимаю.

Его взгляд сам собой упал на ее искалеченные ноги. За все эти годы Марат так и не привык. Настолько несправедливым ему казалось все это. Отец ходит, а Алина нет.

На кухне заорали громче обычного. Марат тяжело вздохнул:

–Давно они там?

Он почувствовал, как Алина отстранилась от него.

–С утра. Как ты ушёй, почти сразу они пришьи.

Он поджал губы, вдруг почувствовав острый укол вины.

–Извини, что пришлось уйти. Хочешь, погуляем? Если да, то полезай в коляску.

–Не хочу.

–Ладно.

–Ты видей что трещины двигаются? Они мне показываи сказки.

Он ожидал рано или поздно услышать об этом, от того даже не удивился. Значит тогда, в детстве, не привиделось. Да и не могло такое привидится. Трещины оживали и, изгибаясь и перетекая одна в другую, образовывали фигуры; а эти фигуры, в свою очередь, разыгрывали действо – немое, но почему-то всегда понятное без слов. Он начал видеть эти представления лет с восьми, а в двенадцать перестал – и со временем решил, что подобные спектакли были лишь плодом его детского воображения. Хотя на самом деле всегда знал, что это не так.

–Да, – ответил Марат, – видел. Наслаждайся, пока можешь: такие сказки только для маленьких крутят. Большим их не показывают.