Дом ветвей - страница 2

–Это как?

–Видишь ли, дорогой друг. У этой реки, как ты мог наверняка заметить, два берега. Также и у любой ситуации есть две стороны, а иногда даже гораздо больше. Вот, к примеру, общаешься ты с человеком, в которого влюблен, но он этого пока не знает. И ты думаешь: как жаль, что мы, дескать, не вместе. И еще далеко не факт, что этот человек любит тебя в ответ, – Сказочник стряхнул с плаща невидимую пылинку, – но есть же и другой берег реки: вы рядом, ты можешь общаться с ним. Ты, в конце концов, можешь его любить и это право, эту возможность у тебя уж точно никто и никогда не сможет отобрать.

–Звучит как-то неубедительно, если честно.

–Но ты всё равно обязательно передай этому человек мой совет. Можешь даже от своего имени, разрешаю.

–Спасибо. Обязательно передам.

И Сказочник снова заиграл на своей дудочке. Судя по всему, это было продолжение той самой композиции про любовь. Играл он действительно виртуозно – словно бы и не на дудочке вовсе, а на струнах, из которых состоит сама Вселенная. Плавная, легкая мелодия выливалась из его инструмента, растворяясь в бесшумном воздухе, наполняя его собой. Марат закрыл глаза, ощущая, как ласковый ветер гладит его по лицу. Может быть, остаться здесь навсегда? Нет, ему еще есть чем заняться в реальном мире.

Хотя, что значит «реальном»? Разве то, что вокруг него – не реально? И если уж ставить подобный вопрос, то какая из реальностей более реальная – та или эта? Еще один вопрос на засыпку. На этот вопрос, наверное, даже мудрый Сказочник не сможет ответить.

–Не хочешь остаться? – спросил Сказочник, когда композиция закончилась.

Марат улыбнулся, не открывая глаз.

–Этот вопрос пару минут назад я уже задавал сам себе, мой дорогой друг. Ответ – нет, пока что. Пожалуй, у меня еще есть некоторые дела, которые нужно завершить на той стороне.

4

Начиналось все как обычное ОРВИ. Стало крутить живот, и поднялась температура. Ульяна выпила что-то противовирусное, шлифанула сверху парацетамолом и успокоилось. Однако лучше не становилось. Когда давление подскочило до астрономических значений, она решила было вызывать скорую – но, мимолетом взглянув на себя в зеркало, с обреченностью поняла, что врачи здесь не помогут. Над ее головой, словно черная метка, кружило нечто на вроде воронки. И, подобно чёрной дыре, это нечто высасывало из Ульяны жизнь. Она видела, как ее жизненная энергия, подкрашенная болезненным темно-зеленым цветом, вытекает из нее и ныряет прямо в нутро воронки. Если бы Уля не умела двигать предметы силой мысли, она бы точно подумала, что бредит. Однако за те пять лет, что она училась управляться со своим даром, Ульяна четко успела осознать – таким вещам тоже есть место в реальном мире.

Остатками сил цепляясь за ускользающий рассудок, Ульяна дохромала до дивана. Путь этот занял словно бы целую вечность. Пол всё старался уплыть из-под ног, а цветочный узор на линолеуме гипнотизировал, вызывая тошноту. Ульяна упала на диван, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Времени оставалось явно не очень много.

Сквозь пульсирующую боль почему-то пришла мысль о кошках, которые всегда уходят умирать из дома – как только начинают чувствовать скорую кончину. Уля печально усмехнулась пересохшими губами. Да уж, действительно. Если она откинет копыта прямо тут, то родителей, которые послезавтра должны были вернуться из командировки, явно ожидает не самая приятная картина.