Картины инопланетной морали Серых, развернутые Синицыным, ошеломили и обескуражили его, вызвали до некоторой степени отвращение. Почему-то после них особенно чудесной начала казаться окружающая обстановка, на то она и человеческая. Оказаться среди существ с огромной каплевидной головой, с перепончатыми пальцами ног, пусть даже их и пять, как у него, бр-р-р! Проклятый Синицын, задурил голову. Не зря Славик от него кипятком писается…
Одно понятно, надо действовать. Слова тети Нади «Найди убийцу» не выходили из головы. Материнское сердце не обманешь, в ее словах, конечно, зарыто горькое, но правдивое зерно. Нахимову надо найти убийцу. Это долг и перед памятью Семена, и перед матерью.
Зюзька – общежитие «Зюзино»,
Зюзя – житель общежития «Зюзино»,
Зюзенька – гостья общежития «Зюзино»,
Зюзюка – комендант общежития «Зюзино»,
Позюзюкать – приятно провести время в общежитии «Зюзино»,
Назюзюкаться – очень хорошо позюзюкать.
Из краткого Зюзинского толкового словаря
С чего начать? Непонятно. Кого спрашивать? Сказать, что кто-то проник в комнату и рылся в вещах? Что можно взять у бедных студентов со стипендией в пятьдесят пять рублей?! Будут крутить пальцем у виска, а даже если и не будут, то все равно без толку. Надо поговорить с Наташей Донченко, возможно, это что-нибудь да прояснит. Нахимов, конечно же, не верил, что девушка, как считала тетя Надя, причастна к смерти Семена, но утопающий хватается за соломинку. Честно сказать, Нахимов всегда робел при встрече с этой эффектной и умной красавицей. Она снисходила до разговоров лишь с гением Весником да наглым прожигателем жизни Евгением Бирюковым. Кроме того, Евгений являлся коренным москвичом, что наверняка в глазах провинциалки Донченко придавало тому дополнительный шарм. Москва притягивала, как магнит, всех, и девушек, и парней. Не зря в физтеховской песне со словами: «Настанет час, сказав «пока», и, уложив багаж свой скудный, разъедемся, взгрустнув слегка, по всей земле из Долгопрудной». Слова «по всей земле» меняли на «по всей Москве». Столица Советского Союза всегда манила энергичных и талантливых людей. Как говорили французы, гений рождается в провинции, а умирает в Париже. Физтехи умирать не торопились и жить предпочитали в Москве. Семен тоже наверняка остался бы в Москве, уже с четвертого курса за ним охотились базовые институты, но ему, в принципе, все равно было, где работать.
Семен Весник, Евгений Бирюков и Наташа Донченко учились в одной группе, но проживали в разных местах. Семен остался в Долгопрудном, москвич Бирюков в общежитии бывал наездами, а Наташа, как большинство пятикурсников и шестикурсников, жила в общежитии «Зюзино» у метро «Каховская». Нахимов пока не представлял, как он к ней подойдет, что спросит, но выходило так, что без разговора не обойтись. Робость робостью, на которую накладывалась разница в возрасте, а куда-то двигаться надо…
Чтобы доехать до «Зюзьки», как уменьшительно-ласкательно называли общежитие физтехи, надо проделать немалый путь. Нахимов накинул легкую курточку, потому что по вечерам становилось прохладно, сунул в пакет общую тетрадь Семена и двинулся в сторону платформы Новодачная по длинной извилистой тропинке, окруженной деревьями и кустами. Листочки только-только начали появляться, еще немного, и город Долгопрудный полностью утонет в зелени, станет тепло, и погода начнет нашептывать студентам прогуляться по улице, покупаться в Москва-реке или поиграть в футбол, а не сидеть по читалкам да комнатам в изучении различных наук, наук, в которых, если верить Синицыну, мы изрядно отстаем от той же цивилизации Серых.
