Картина маслом – « ПутИна».
Такого мата окрестные сопки в жизни не слышали! Уж я постарался! Все время, пока развязывал мордуши и выпускал улов, пока мостки поправлял, пока сетку чистил и переворачивал лодку я изгалялся в риторике и ораторстве. А чего, ори себе, сколько влезет, выпускай пар. Ни кому не мешаешь. «Кругом тайга и белые медведи…», как сказал один совершенно «гениальный» поэт.
Кое-как успокоился. Гек на меня смотрит так подозрительно. Думает, наверное, крышу у хозяина рвануло – орет, ходит.
Сварил чай, «лапширдака» запарил. Махнул стопарь. Представил себе как все это дело со стороны выглядело…
Все! Тут меня и порвало! Ржал минут двадцать. До колик в животе. Гек, видимо увидев подтверждение своим мыслям в моем поведении, на всякий случай свалил на улицу.
Ладно, ну их нахрен, лягушек.
Хотя, китайцы, говорят, принимают. Зачем, интересно? И по каким деньгам? Четыреста литров лягушек… вариант! Гек просится в домик. Запускаю. Косится, все ли нормально? Улыбаюсь, глажу пса и на боковую. Утро вечера мудренее…
Под утро Гек разбудил. Заикой остаться можно на всю оставшуюся жизнь от такого будильника! За окошком чуть-чуть сереет. Люди разговаривают. Тянусь к централке…
Свои кто-то, похоже. Меня по имени называют, с Геком заигрывают через двери. Орлы! Ну что же, надо встречать гостей, кого там нелегкая принесла.
С «южного» пришли. Сломались перед Ирмакитом, пробило катушки зажигания. Ну, а чего хотели. «Вихрю» уже лет больше чем мне, да погода такая сырая. Следовало ожидать. Кожуха то с моторов – все по кустам распинали.
– Чего в ночь то поперлись? – спрашиваю.
– Пока сплавлялись до тропы на «южное» – время потеряли. На работу всем.
Теплю костерок, чай греть. Мужики отогреваются в зимовье. По «соточке» с дорожки налили «за приезд». Закуска у них своя. Сало! Мне тоже кусок изрядный привезли, домашнее. Вот это консерва правильная!
Пошел глянуть заездок, да закрыть его, если «жабо-лягушачье нашествие» закончилось. Снег так и лепит зарядами. На плащ налипает.
Вроде все, прошла «орда». Завязал мордуши, вышел на берег, капюшон откинул, прислушался…
Да нет, не мерещится мне! Крылья! Много, аж свист стоит! Что за ерунда?! Откуда звук?!
Присел, пригляделся. Точно! Утки! Над Ирмакитканом, низко, почти у самой воды, довольно крупными табушками. Видно плохо – рассветать только начало, да снег хлопьями с ветром, тучи.
Бегом несусь в зимовье за оружием и патронами. Мужики только отогрелись, расслабились. Не верят про уток. Ну не верите, и хрен с вами! Думают, подкалываю. Ну-ну, сидите…
Сгребаю в охапку сумку с патронами. Полсотни штук зарядил, да с десяток – было. Ружье – со стенки, и бегом назад, на берег. Спустился чуть ниже заездка. Тут река образует довольно широкий плес – метров сорок, наверное. Потом сужается и стекает нешироким, но быстрым перекатом в следующий плес. Присел. Жду…
Прошла буквально пара минут, и вот они, утки. Табушок – штук десять, пятнадцать. Близко, метров двадцать, не больше. Но очень быстро летят, и над самой водой. Стреляю. Мимо! Второй, в угон – упала одна. Сижу дальше. Еще табушок. Гуси! Молча летят. Только шум крыльев и тени в снегу над водой. Выбил двух.
После пятого или шестого выстрела мужики, наконец то, догнали, что я не прикалываюсь. Примчались. Кто в чем, но при оружии.
Дальше началось «утиное побоище». Две двустволки и две пятизарядки. Встали в ряд вдоль плеса и давай чесать.
