– Нам было дико это видеть и слышать и, вообще, такое поведение людей, – говорил гид.
– Эти двое за две недели проживания в этом шикарном отеле заплатили 600 долларов, вместе с перелётом и трансфером. За две недели – на «всё включено!»
Недорогая стоимость обусловлена некоей договоренностью с украинской стороной. Они даже не представляют, или им абсолютно наплевать, что жируют здесь круглосуточно две недели, практически на халяву! Туристы же из других стран платят в 2,5–3 раза дороже за такой же тур и такой же номер, – возмущался гид.
Или ещё случай.
Мы с мужем подошли к бару в отеле и заказали два «Капучино». Бармен как-то странно на нас посматривал. Муж спросил его:
– Что-то не так?
Бармен, извинившись, спросил:
– Я могу говорить с вами на русском? Вы из России?
– Да! – ответили мы на оба вопроса одним словом – а что не так?
– Понимаете, – говорит он, – несколько дней назад подошли две женщины. Я подумал, что из России.
Они жестом показали «два» и произнесли «Капучино».
Я лишь спросил:
– Вам с сахаром или без?
Они словно взбесились, начали громко ругаться: какое я имею право говорить с ними на русском языке?
– Мы з Украйины и «руська» мова нам не прыемна…
Меня поразило, какие у них надменные лица, сколько презрения в их словах ко мне лично! Словно я их недостойный раб, а они не в гостях в моей стране. Я для них пустое место – ничто! Мне так и не удалось их успокоить, они, крича и ругаясь, пошли на ресепшн разбираться и написали жалобу, – печально улыбнулся бармен.
Нам нечего было ему сказать.
– Не обращайте внимания на моральных уродов, их везде хватает, просто где-то больше…, – с горечью проговорил муж.
Я продолжала искать источники информации: что же такое Донбасс? Это Российские войска, или ополчение и мирное население, отстаивающие свои права?
Я допускаю, что если зверства неофашистов и бандеровцев были, то тут будут и антифашисты со всего мира. Люди, у которых болит душа в ответ на злодеяния, насилие и несправедливость. У которых ещё есть совесть, то есть, опять же, душа.
Но меня поразило, что, даже разговаривая с людьми в России, я иногда видела, как люди часто уходят от темы или стыдливо опускают глаза. Словно говорят о чём-то непристойном. Меня это не удивило – шокировало! Если такое у нас, то что же говорить тогда про весь мир? Почему западная пропаганда процветает даже в нашей стране?
В итоге, мой старший сын сказал:
– Мама, есть там и ополченцы, и мирное население, и их бьют и сейчас. Я был там, когда снимал документальный фильм «Донбасс. Мы тоже хотим домой».
– Ты ни одним словом не обмолвился, что бывал на Донбассе! Я ведь ничего не знала, там очень опасно. Почему ты скрыл это от меня?
– Скрыл, чтобы ты не волновалась, – ответил сын – И про насилие над людьми Донбасса в первые годы этой гражданской, братоубийственной войны, тоже правда. Ты можешь посмотреть и прослушать в интернете.
Я сказала, что в интернете много противоречивой информации.
– Прочти книги о Донбассе. И ещё лучше всего, поговори с людьми сама, – сказал сын. – Я дам тебе несколько телефонных номеров, и ты можешь поговорить с живущими на Донбассе. И прояснить все вопросы, которые тебя волнуют.
Я так и поступила. Но первый разговор случился с мамой парня, погибшего на Донбассе. Он служил в ДКО (Добровольческий Коммунистический Отряд). Парень, которому все прочили ординатуру, и в будущем – степень профессора истории. Этот рассказ о сыне меня поразил, и я решила написать об этом мальчике. Но у меня так и не было информации о Донбассе в целом.
