Можно только подивиться как «яйцеголовые» подбирали команду космонавтов. Вроде бы «интернационал», только уже в двух различных экипажах собираются представители тех стран, или конгломерата стран, как в случае Европы, чьи агенства входят в RENC Corporation. Ну, может и правильно. И ещё на «Возврате» трое из пяти обладают смежными профессиями, кроме капитана и пилота, и эти специальности пересекаются между личным составом вдоль и поперёк. Особенно это бросалось в глаза на «Нетьюде», где экипаж был из 8-ми. Наверное, тоже логично: перекрещивание связей в команде ради постоянного взаимодействия всех друг с другом. А сверху – капитан. Хотя и он, и пилот на «Возврате» обладали всяким, как само собой повелось в Космосе. К примеру, на корабле не было отдельного медиколога-психолога, вся команда прошла приличный медкурс с индивидуальными акцентами под руководством сурового Камала Тханкура. Один – больше по хирургии, другой – по сердечно-сосудистой системе, третий – по глазам, ушам, в-общем, по всему, что на голове растёт, ну и так далее… Психоподготовку также все прошли, но, в наиболее сложных случаях, последнее слово было за капитаном.
Все собрались в кают-компании на ужин.
– Матрос Толмач, передайте мне хлеб? – Будет исполнено, товарищ боцман! – отдаю честь и сижу дальше, даже не дёрнувшись. Это у нас с Антоном приколы такие. Русские.
– Я кому сказал! Это приказ!!! – Есть, мой генерал! – и передаю ему хлеб. Гамми фыркает от смеха, Лао улыбается одними уголками губ. Эллингтон остаётся беспристрастен, даже головы не повернул, видимо, думая о своём, о командирском.
– Через три часа проходим орбиту Марса, – говорит Гам.
– Нам ещё далеко до «точки разборки», ха-ха-ха! – ржёт как конь старпом.
– Ну мы ещё скорость только набираем – уставившись в тарелку с запеканкой, мягко высказывается Лао.
– Ну, как наберём, не плачьте потом, – это уже я, – Быстро болтать у меня перестанете, челюсти не разожмёте.
Гамми укоризненно чуть мотает головой: – Ну и вот что ты нас кошмаришь раньше времени? – Да я так, для поддержания разговора.
Секунд на 15 повисает пауза. Все берутся живо представлять конец разгона, а после – начало торможения. Тут оборачивается кэп:
– Хватит вам! Всему своё время. А ты, Толмач, давай доедай и топай в рубку, не порти всем процесс переваривания пищи.
– Ну Мэри-то права. У нас уже на 0,1g увеличилась тяжесть, хоть и незаметно, но это за последние часы. То ли ещё будет? – вступается за меня зачем-то мех.
– Как будет, так и будет. Вам не привыкать. – отрезал капитан.
Эллингтона выбрали капитаном уже сформированные два экипажа, один из которых – резервный. Выбирали из посторонних, но тех, кто прошёл все тесты и тренинг, из списка, предложенным RENC, с решающим словом от России. Большинство проголосовало за Эллингтона Коупленда, человека известного в кругах космонавтов, астронавтов, тайконавтов… Смелого мужика с капитанским опытом и насыщенной профессиональной биографией. У русских был вариант в лице Антона Дягилева, не менее опытного спеца, но отдали свой голос за Эла, более молодого и сдержанного. И уже, практически, избранного. Так и так двое уже остаются в команде. Антон стал старпомом, а Мария Толмач – незаменима как пилот. В группе подготовки после отсева было человек 25, и все всё друг о друге знали, конечно. Бойцы все матёрые, кто-то с кем-то уже летал, вопросов по отбору не задавали – профи.
