– А это что?
– Ну электричество же нужно, чтобы лампочки горели.
– Ничего не нужно, они так горят. Мы их днем, чтоб не мешали, в коробки складываем, а вечером развешиваем. Недавно вот Митька раскрасил их, чтоб красиво было. Ну правда красиво?
– Тогда костюмы чего у всех такие нераскрашенные?
– Это кому какой достался, тот и его, а раскрасить – уже будет как не его.
– А лампочки?
– А лампочки общие – это как все захотели, так сделали.
– Что, прям все, никто против не был?
– Как это против, раз все захотели?
«Муравейник какой-то, – чтобы не обидеть Глашу, про себя сказал я. – А матка у вас тут где?» – чуть не вырвалось вслух. Слава богу, не вырвалось, получилось бы еще хуже и двусмысленно как-то.
– Ничего, что я в зеленом? – нашел я нейтральную тему.
– Так тебе, наверное, такой достался. Мы же понимаем, – посочувствовала она.
«Может, за костюм и не прилетит», – мысленно выдохнул я.
– Ладно, пойдем знакомиться. Кто тут у вас главный?
– Какой?
– Ну заводила, душа компании, центр внимания?
– Ну вот все, чего сказал, я не знаю, но центр внимания точно будешь ты – вон уже все на нас смотрят.
– И что делать: за руку здороваться со всеми или помахать дружелюбно? Может, здесь свое какое приветствие?
– Какое приветствие? Скажешь, как зовут, и все.
– А они?
– И они скажут.
– Как же я запомню?
– Постепенно.
– Ага?!
Поскольку мы подошли достаточно близко, я набрал побольше воздуха и, стараясь, чтобы голос не срывался, сказал:
– Максим!
Хорошо, родная предупредила и я был практически готов, когда услышал достаточно стройный хор одновременно произнесенных имен.
– Вот и познакомились! – стараясь держаться бодрячком, так же громко сказал я. Прозвучало это не очень натурально, поскольку мы уже вошли в толпу. Ну как толпу? Такую толпу можно было создать, поставив вокруг одного мужчины и одной женщины несколько зеркал. Их бесконечные отражения выглядели бы точно так же, как эта «толпа».
На минуту я даже потерял Аглаю среди окруживших ее подруг. Постепенно морок стал рассеиваться и я различил сначала милые сердцу черты, а постепенно, как и обещала Глаша, черты всех остальных.
Танец, очевидно, будет хоровод или кадриль, впрочем, кого тут «кадриль»? И зачем все же одинаковые? Неожиданно быстро все разобрались по парам. Я почувствовал на своей талии руки Аглаи и, оглянувшись, увидел, что все девушки держат за талию своих кавалеров, а те держат их за плечи. «Со своим уставом в чужой муравейник не ходят», – подумал я и нежно сжал Глашины плечи.
Дальше началось что-то очень странное, напоминающее то утреннюю гимнастику, то современный балет, то йогу, то камасутру. Согласно какому-то непонятному алгоритму или циклу, партнеры менялись по круговой системе2 – каждый с каждым. Самое поразительное, что все это происходило в абсолютной тишине. Не было слышно не только музыки, но даже хлопков или стука каблуков. Мои скромные таланты совершенно не позволяли мне повторить в точности все движения, но я старался. Не знаю, что конкретно мною двигало: состояние легкого транса от полной нереальности происходящего, страх «выпасть из гнезда», показаться белой вороной или все же стремление, пройдя через все и всех, снова положить руки на родные плечи.
– Молодец! Еще потренируешься, костюм прилетит и как все будешь.
– Ура! Глашечка! – я стремительно поцеловал ее в губы. – Все кончилось?
– Что все? Сейчас самое главное будет.
