– Дядя Коля!
– Максим, – немного попятившись от неожиданности, я все же пожал ему руку.
– Чего удивляетесь? – деловито осведомился дядя Коля. Сегодня день не базарный – вот и побазарить не с кем, хорошо, вы пришли.
– Вообще-то, не совсем пришел, прикатился или ветром надуло.
– На лопастя наступил? Бывает.
– Какие лопастя?
– Да есть тут… рельеф редкий и труба опять же – вот и крутится, затягивает сюда всякое, ну вас, к примеру, – Николай как-то по-ленински прищурился.
– Меня? А еще что?
– Ну, нам хватает, не жалуемся, в обчем, етить-матить, – загадочно ответил лилипут.
«Етить-матить?» – я внутренне содрогнулся. Может, диалект такой? А затем, решив все же извлечь из разговора какую-то пользу, спросил:
– Ну сюда понятно (ни хрена, конечно, непонятно), а отсюда как?
– Да как-то вот так – из пушки на луну, – дядя Коля задрал голову к верхушке трубы.
«Ну это дурачок какой-то местный или сказочник», – подумал я, но сделал все же еще одну попытку:
– А здесь где-то остановиться можно, я, вообще-то, отдохнуть хотел.
– В какой дом влезешь, там и отдыхай. Или транспорт какой займи до ночи, – Коля кивнул в сторону свалки.
– А ночью что?
– Ночью снег. Ну бывай, – Николай растворился так же неожиданно, как и появился.
«Я выпрыгнул из лужи, обескуражен и сконфужен», – вертелось в голове. Пойду пристрою рюкзак в какую-нибудь железяку поприличней, перекушу, а потом дальше буду осваиваться. С кондачка это Козявино не возьмешь.
Свалка машин не охранялась, забора тоже не было. Похоже, лилипут не шутил: «Приходи любой человек, бери что хочешь». Забросив рюкзак в ближайший экскаватор, я решил, что от галет у меня уже изжога. Магазин с немногообещающим названием в двух шагах, лучше всего начать дальнейшее обследование с него.
Никаких признаков товаров в магазине не было. На прилавке лежала только пышная грудь продавщицы, над которой мутнело ее заспанное лицо. «Вот ее она, наверное, и продает», – решил я, но все же спросил:
– Добрый день, а где у вас тут продукты?
Нехотя посмотрев на меня ничего не выражающим взглядом, продавщица сказала:
– Молоко кончилось, что я вам, корова, что ли?
– А когда будет?
– Послезавтра.
– А завтра?
– А завтра мясной день.
От осознания верности своей догадки у меня зашевелились волосы, я пулей вылетел из магазина. Ну его, базарный день подожду.
Тут же, сбоку от магазина, я заметил стенд – это было что-то вроде местного органа печати. Сверху крупными буквами было написано: «Ночной трудень», внизу поменьше, видимо, девиз:
Каждый раз идем на бой
Мы со снегом всей гурьбой.
Соберем своим скребком
Мы весь снег в единый ком!
Дальше было несколько маловразумительных заметок. В них трудней из снегоробов призывали улучшать и повышать. А продавщице «Мяса-Молока» объявлялась благодарность от всего народа за ударный труд. В самом конце сообщалось о том, что сегодня, в 20:00, на Праздной площади будут танцы. «Вот и пообщаюсь с местным населением», – отгоняя некстати всплывающий образ капитана Кука, подумал я.
Время до восьми оставалось прилично, поэтому я решил пойти вздремнуть в экскаватор, который мысленно уже называл своим. Погода была нежаркой, народу по-прежнему не было видно, так что моему сну, кажется, ничто не угрожало…
«Креститься надо, когда кажется, – подумал я минут через десять, когда проснулся от скрипа открывающейся на ржавых петлях двери экскаватора. К моему изумлению, из двери на меня глядело то же симпатичное девичье лицо, что и возле трубы при моем появлении в Козявино. – Она что, шефство надо мной взяла?»
