Насколько знал Бэрвин, в этих горах дворфы не жили, их подгорные царства, располагались в Запредельных горах, Эдонских горах и в Южном кряже, но никак не здесь. Какой-то отшельник, решил он, или изгнанник, кто еще станет жить один по доброй воле вдали от всех.
Больше в комнате ничего примечательного не обнаружилось. Дворф погасил факел и вышел обратно в коридор, плотно притворив за собой дверь. Найденное им убежище, еще вполне может когда-нибудь сослужить ему свою службу. Здесь запросто можно будет спрятаться от какого-нибудь преследования и даже пожить некоторое время. Внимательно обследовав коридор, он не обнаружил никаких ответвлений или других дверей. Больше здесь делать было нечего.
Уже начало темнеть, нужно было поспешить, чтоб добраться до лагеря, пока на землю не опустилась полная темнота.
Ночь застала его в тот момент, когда он только взобрался на второй холм, еще предстояло спуститься с него, да и до лагеря еще отсюда было довольно прилично. Однако дворф этим не особенно обеспокоился, места здесь были глухие, безлюдные. Одинокие путники его не пугали, а встретить здесь вооруженный отряд, было практически невозможно.
Он уже почти подходил к лагерю, когда едва не налетел, на вынырнувшего из темноты гнолла.
– Ты где шляешься? – зарычал Чексид. – Ночь уже!
Злился Чексид для порядку, на самом деле он просто был обеспокоен длительным отсутствием Бэрвина, вышел на его поиски, и был рад, что тот нашелся. Однако гнолл не показывал этого, продолжая отчитывать дворфа:
– Я потерял Рио, не хватало еще тебя потерять. Или не ходи никуда или всегда возвращайся до темноты, иначе, оставлю тебя в следующий раз в деревне. Будешь знать.
– Хорошо дядя Чексид, – кивал Бэрвин, не особенно-то и слушая гнолла. – Больше не буду.
Вместе они вернулись на стоянку банды. Жислав и Инвар уже спали, Дагшут сидел у костра, ковыряя палкой угли.
– Говорил же, никуда парень не денется, – прокомментировал орк появление в лагере дворфа и гнолла.
– Лучше проверить, – Чексид подсел к костру, рядом с орком. – Ложись спать. Следующая смена твоя, – бросил он дворфу.
За то короткое время, что ему отвели на отдых, дворф даже увидел сон, который ему показался довольно интересным. И проснувшись, он постарался запомнить, как можно больше деталей из сновидения.
Приснилось ему следующее. Будто он снова находится в том самом убежище в долине. И так все выглядит, словно это его дом, словно он там прожил всю жизнь. Как будто и не был он никогда на северной земле и не знал он никогда ни Рио Хэддинга, ни гнолла Чексида. А родился и вырос он именно в этой небольшой уютной долине, а эта комнатка в склоне горы и есть его родной дом.
Вот сидит он около входа в жилище, подогревает на костре котелок, чтоб чайку заварить. Лето на дворе, птицы поют в ветвях березок в рощице, где скрыто от посторонних глаз его жилище. В траве кузнечики скачут, да бабочки перепархивают с цветка на цветок. Вот шмель, деловито прожужжал, по своим делам куда-то отправился. Благодать.
Котелок уже закипает, впору снимать его с костра, да по кружкам разливать. А почему по кружкам? Почему их три, а не одна? Странно это, но во сне его это не смущает, как будто, так оно и должно быть.
Положил он в одну кружку измельченные листья да плоды шиповника, в другую сбор лаванды и клевера. А в третью, для себя, листья земляники, малины и мяты. И кипятком все залил. Настаивается чай, ароматом насыщается.
