Гнолл и дворф остались одни.
– Сынок очень тебя прошу, будь сдержаннее, – прошептал гнолл Бэрвину. – Этим крестьянам не обязательно умирать сегодня, они и так нам все отдадут. Отдадут сами.
– Хорошо дядя, – отмахнулся дворф, но Чексид почему-то ему не поверил, уж слишком хорошо он знал своего названного племянника.
Чексид и Бэрвин перебрались через плетень и устремились к дому. Но не прошли они и половины двора, как в доме зажегся свет, кто-то двигался там со свечей в руке. Гнолл и дворф замерли на открытом месте, прямо посреди двора, соображая, что делать, отступить за изгородь или рвануть к дому и прижаться к стене.
Все разрешилось само собой, парадная дверь заскрипела, послышался шум отодвигаемого засова. Гнолл и дворф рванули к дому, отступить и спрятаться они уже не успевали.
Дверь распахнулась, и на крыльце появился круглолицый крестьянин с торчащими, как солома, в разные стороны, волосами. Он ошалело выпучил глаза, увидев, несущихся на него и размахивавших оружием, дворфа и гнолла. В ту же секунду, раздался грохот, позади дома. Это орк, принявший возню крестьянина в доме, за сигнал к началу атаки, вынес дверь и вломился внутрь.
Бэрвин на бегу выхватил из-за пояса небольшой топорик и метнул его в фигуру стоящую на крыльце. Тот попытался уклониться, но вышло это у него неловко, вряд ли он был воином, топорик засел в его левом плече.
Чексид, просто перемахнул, через скрюченную в проеме фигуру и ворвался на ферму. Там уже хозяйничали Дагшут, вломившийся через заднюю дверь и Инвар, распоровший ножом бычий пузырь и влезший в окно.
Инвар успел прикончить одного крестьянина спящим, и сейчас схватился еще с одним, орк сражался с другим. Женщина визжала нечеловеческим голосом, ошалев от страха.
Бэрвин слегка притормозил возле раненого крестьянина на крыльце, выдернув свой топорик, он сунул его за пояс. Фермер, умоляющим взглядом мученика, посмотрел на дворфа. Большим боевым топором Бэрвин раскроил ему череп, покончив с его мучениями.
Инвар сумел ранить своего противника и обезоружить его. Дагшут и Чексид прижали второго в углу кухни, и он предпочел сложить оружие и сдаться.
Женщина продолжала вопить диким голосом. Бэрвин войдя в дом, двинул ей рукояткой топора по голове, с разбитым в кровь лицом, она тут же рухнула на пол, лишившись сознания.
Все закончилось быстро, крестьяне действительно не сумели оказать почти никакого сопротивления банде разбойников. Двоих захваченных крестьян, пинками загнали в погреб. Туда же скинули и женщину, все еще находившуюся без сознания.
– Бэрвин тащи, того, что на крыльце, – распорядился Чексид.
– О нем можешь не беспокоиться, – дворф не сдвинулся с места.
Гнолл все понял, покачав головой, он захлопнул крышку погреба.
– Ладно, парни, быстро осматриваемся, берем все ценное, и уходим, – скомандовал он.
Бэрвин прошелся по дому, здесь было четыре комнаты, кухня и три спальни. В одной из спален он увидел труп крестьянина, которого прикончил Инвар, во второй не было никого. Толкнув дверь третьей спальни, дворф удивленно вскинул брови, она была заперта.
Надавив плечом, Бэрвин выломал хлипкую щеколду и вошел в комнату. Зажег свечу на столике у кровати. Осмотрелся. В этой спальне определенно обитала женщина, тому свидетельствовала чистота, порядок и некоторый уют.
Дворф заглянул в шкаф, ничего, только какие-то тряпки, которые и одеждой-то назвать, язык не повернется. Порывшись в комоде, он тоже не обнаружил ничего толкового. На столике он прихватил какой-то амулет или просто безделушку-украшение, дворф как раз его осматривал, когда услышал непонятный легкий шорох.
