Дорога к крылышкам. Как новый репатриант стал израильским лётчиком - страница 24

Вместе с нами на кухне был наш щеголеватый «староста» – Мени. Его радости от результатов полётов на «Пайпере» вообще не было предела. Дело в том, что врачи в «Ярпе» нашли у Мени какие-то проблемы со зрением и предсказали, что ему скоро придётся надеть очки и поэтому максимум, что они могут ему позволить, это быть штурманом, а не пилотом боевых самолётов. Однако лётный инструктор Мени так им впечатлился, что не поленился закатить скандал на комиссии, и Мени перевели из «штурманов» в «пилоты»…

Через неделю, когда все остальные курсанты роты закончили свои полёты и их остатки присоединились к нам, мы получили увольнительную на субботу, чтобы привести себя в порядок и морально подготовиться к следующему этапу – знаменитому «тиронуту», т. е. Школе молодого бойца. По правде, после напряженных трех недель в эскадрилье «Пайперов» нам действительно требовался отдых в домашних условиях, хотя бы на одну субботу…

В первый же рабочий день по возвращении из субботней увольнительной нас заново перемешали и поделили – на этот раз на взводы. Каждый взвод получил командира-офицера и пару сержантов. Часть этих сержантов уже была нам знакома по физическому отбору, и было ясно, что нас будут гонять долго и упорно. Офицеры же были выходцы из ВДВ или разведрот пехотных бригад. Большинство из них прошли огонь, воду и медные трубы Войны Судного дня 73-го года: кто в боях у Порт-Саида, кто на Китайской ферме21, кто в боях на Голанских высотах и горе Хермон. После войны, по завершении офицерских курсов, они были направлены инструкторами пехотного дела («Мадахами» на иврите) в Лётную школу. Понятно, что это не очень-то им нравилось – для них более престижно было бы вернуться офицерами в свои батальоны, и, за неимением лучшего развлечения, они доказывали нам, «летунам», откуда ноги растут, относясь к нам с небольшим презрением, однако с большим уважением к «уже готовым» лётчикам… Командир нашего взвода был высоким, здоровым парнем, выходцем из ВДВ, участником боёв на Китайской ферме и на западном берегу Суэцкого канала.

После первичного знакомства с командирами мы опять отправились в каптёрку Лётной школы – на этот раз за оружием и снаряжением. Дело было в начале ноября 1974 года – боевые действия в ходе Войны Судного дня завершились год назад, и всё внимание логистики и тыловых служб ЦАХАЛа и ВВС было направлено на обновление снаряжения, амуниции и всего прочего, что требовалось боевым частям. В Лётную школу посылались остатки и бывшее в использовании снаряжение после починки. Короче всё, что никто другой не был готов принять у себя, но каптенармусам было жалко выбросить или списать… Мы это почувствовали сразу, как только нам начали выдавать оружие…

Почти всем из нас выдали винтовку MAUSER калибра 7,92 мм немецкого производства времён Второй мировой. В ЦАХАЛ они прибыли ещё в 48-м году, с первыми официальными поставками из Чехословакии, и все именовали эти винтовки «Чехи».

Винтовка Маузер К98

На большинстве из винтовок можно было ещё увидеть орла с распростёртыми крыльями – клеймо немецкого Вермахта. Эти винтовки стреляли ружейно-пулемётными патронами Первой мировой – с выступающим ободком, отличавшимися от общепринятого тогда стандарта в ЦАХАЛе (патрона 7,62 натовского образца). Таких патронов на складах ЦАХАЛа уже много не было, и нам выдавали их на руки в очень ограниченном количестве. При беглом первичном осмотре оказалось, что наши винтовки очень подвержены ржавчине, и мы поняли, что нам крупно не повезло… Позже оказалось, что, несмотря на свою простоту, наши винтовки из-за своего возраста уже не были ни надёжны, ни точны.