Одноклассник мой, Вася, любил рисовать лошадей, и специально приходил сюда, на конеферму, устраивался на изгороди, доставал блокнот и карандаш… На его рисунках у коней развевались гривы, дыбились хвосты, а морды были полны кипучей энергии, ярости.
Вася погиб рано, нелепо… А я помню его диких жизнерадостных коней.
Каждый год в Жимбире, в селе в юго-западной части Карымского района Забайкальского края, проводились скачки.
Это было грандиозное событие. Сооружались трибуны, размечались на большом поле, перед въездом в село, ездовые дорожки. Работали буфеты. В этот день всё население деревни было на скачках.
Откуда только не привозили коней! Нарядные ездоки, блестящие скакуны, запряженные в лёгкие повозки… Пыль столбом, крики, азарт…
…Я знала, что мама моя в раннем детстве ездила с деревенскими ребятишками в ночное, а я коней побаивалась.
Однажды осенью мы с сестренкой отправились искать корову. Осенью коровы частенько оставались ночевать в полях, где были груды душистой золотой соломы. Мы бродили от одного лесного колка до другого, от одного разворошенного бурта соломы до другого. Хитрюги-коровы, завидев нас, могли потихоньку спрятаться за бурт, и бинокль не поможет, надо подойти и посмотреть.
Свежесть, пустынное осеннее небо. Это – Забайкалье, там небо – куполом, высоченное. Ночью – яркие звёзды на бархате неба, крупные, разноцветные, перемигиваются, а Млечный путь – настоящая звёздная дорога. Днём небо ярко-синее, и редкие облачка. В пасмурную погоду – ровно-серое, дышится необыкновенно легко.
В один из таких дней мы шагали по дороге и нас, верхом на коне, догнала девочка-восьмиклассница. Я тогда училась в классе шестом.
Мы посторонились. А она сказала:
– Не бойтесь! Это очень смирная кобыла. Не хотите прокатиться?
И я решилась. Девочка подсадила меня, я оказалась в седле. Это было необыкновенно! Мир словно раздвинулся, расширился, я была так высоко! Глядела на мягкую дорогу, на которой недавний дождик прибил пыль.
Серая, в крапинку, лошадь шагала мягко, плавно, и не надо было крепко держаться в седле и шевелить поводьями. Когда я спустилась вниз и оказалась на дороге, а девочка уехала, восторг переполнял моё сердце.
На другое лето мы, с компанией девчонок, отправились на узкую речку, в километре от села. Большой реки в Жимбире не было, какие-то мелкие «гусиные речки», но в там, куда мы держали путь, были ямки, где скапливалась вода, и можно было купаться.
Вышли за село и увидели знакомых по школе мальчишек. Один держал под уздцы вороного, чёрного коня с небольшим красным седлом. Мы подошли, болтали, я изредка восторженно поглядывала на коня, и вдруг вырвалось:
– А я умею на лошади ездить.
– Да? – удивились мальчишки и предложили прокатиться. Отступать было некуда, они легко помогли забраться наверх.
– А он смирный? – спросила я.
– Конечно!
Сначала конь ступал неспешно, потом ускорил ход, и вдруг рванул по дороге вскачь. Мне уже было не до красот природы и прочих впечатлениях – удержаться бы.
Думаю, что конь понял мой страх, и – словно взбесился, подскакивал, я боялась одного – не стал бы кататься, убьёт меня. Он заворачивал крупную голову с выпученными глазами, и желтыми крупными, длинными зубами пытался поймать мою ногу.
Я буквально распласталась на нём, одной рукой намертво вцепилась в дужку седла, другой – в чёрную жесткую гриву. Поводья волочились по земле. Он скакал по дороге, вмиг домчался до речки, остановился у воды. Опустив голову, жадно начал пить. Я потихоньку сползла с него, он и ухом не повёл.
