Дорога потерянных душ - страница 50

Они не видели меня прежним.

Теперь я лишь тень прошлого. Дряхлый символ. Всё, что осталось у меня, кроме детских игр и взглядов прохожих, это память о долгом пути.

Однажды в моём сердце вспыхнула искра. Так я появился на свет. Холодной зимней ночью, вздымая брызги грязного снега, вырвался из сборочного цеха. Мотор надрывно ревел, а вокруг толпились рабочие, много дней собиравшие меня за красными кирпичными стенами завода. Среди них были и дети.

В тот день я решил, что создан на радость людям. Но позже оказалось, что задач у меня куда больше, и радость – не самая важная.

Я много ездил. Иногда по дорогам, но чаще по направлениям, где дорог никогда не бывало. Леса, болота, поля, речные броды. Преград не существовало, я мог проехать везде. Для того я и был создан.

Потом был город. Сначала в узких лабиринтах я чувствовал себя беспомощным, потерявшимся. Но оказалось, что ни стены, ни дома неспособны меня удержать. Я ломал их и разбивал в пыль. Основательно, я был создан для преодоления непреодолимого.

Там же, в городах, я сражался не только с камнем, но и с людьми, и с такими же, как я, гусеничными крепостями. Мои орудия несли смерть и разрушения. Мои гусеницы давили живых и мёртвых. С восторгом бога войны я делал работу, для которой был создан.

При моём появлении враги отступали. Друзья радостно шли навстречу. Во время боёв я закрывал их собой. Одни люди заботились обо мне, другие – стреляли в меня. Я пропитан дымом и кровью снаружи и внутри. Меня создали, чтобы выдерживать многое.

И вот настало время, когда мои путешествия и битвы окончились. Тогда я верил, что мой бак ещё наполнят, зарядят орудия и отправят в бой. Теперь же, спустя тысячи дней и ночей, мне очевидно обратное. Я лишился не только заботы людей, но даже их ненависти.

Годы темноты. Бок о бок с моими боевыми братьями. Забытые. Ненужные.

Изредка кого-то из нас забирали. Судьбы ушедших мне неведомы. Довелось ли кому-то из них вновь ощутить вкус бездорожья и жар сражений? Надеюсь, им повезло.

Меня ждал иной удел. Люди вырвали мой мотор, разобрали орудия и всё то, чем пользовались, находясь в моей безопасной утробе. Они заварили люки, и в таком виде я отправился в своё последнее путешествие, которое уже не мог проделать сам. Поезд нёс меня через поля и леса, а я с тоской взирал по сторонам и мечтал оборвать тросы, соскочить на ходу с платформы и помчаться по бескрайним просторам до самого горизонта.

Долго я тосковал по минувшему. Пустоту внутри меня заполнил дым ушедших времён, в нём я и пребывал, пока вдруг не обнаружил, что нахожусь в окружении. Тот, кто раньше мог проходить сквозь непролазную чащу и кирпичные стены, отныне был заключённым среди россыпей многоцветных клумб, и бессилен их преодолеть. Люди смотрели на меня, но никто более не спускался в моё нутро, чтобы повернуть ключ. Никто не убегал в страхе. Никто не приветствовал.

Только дети знали, как меня оживить. Когда они затевали свои игры, сидя на моей нагретой солнцем спине, я будто снова мог мчаться, и даже быстрее прежнего. Я снова сражался, но в меня уже не стреляли. Не было разрушений и крови. Осталась только тихая радость.

Возможно, я был создан и для этого. Окружённый цветами бог войны, собранный одними детьми для других.

Пустых бутылок из-под водки набрался целый пакет. Максим протёр опустевший стол на кухне и выбросил из холодильника банки с недоеденной закуской. От этих простых действий в доме будто посвежел воздух, колыхаемый едва ощутимым бризом свободы и одиночества. Отец уехал в командировку воевать во славу Родины, так что ближайшие полгода Максиму предстояло вновь единолично управляться со всеми домашними делами. К такому раскладу он привык гораздо больше, чем к жизни с беспокойным родителем.