Ровные ряды школьных парт, настолько одинаковых, что в трех можно и заблудиться. Абсолютно никто не хочет тут быть. Включая учительницу. Она сидела за столом: плохо окрашенная блондинка, за пятьдесят, с маленькими торчащими глазками и мужским лицом она напоминала раздавленную жабу.
Максим старался не смотреть на нее, он старался вообще никуда не смотреть и с каким-то трудом поспевать за ее бешеным темпом в записывании слов.
– Слово «ночь»! – она ходила вдоль доски и зачем-то повторяла вслух то, что записывала. – Миронов!
– Ну я. – В задних рядах сидел хамоватого вида мальчик с острым подбородком.
Он весь урок играл под партой с йо-йо и убрал, только когда его вызвали. Глядя на учительницу он нахально улыбался.
– Головка от буя! – весь класс рассмеялся глупым детским смехом, но хулиганистый мальчишка, очевидно, только упивался вниманием. – Разбор слова по составу! Быстро!
– Да я бы разобрал, Светлана Владимировна, но боюсь обратно не собрать! – класс снова заржал.
– А ну тихо! – визгливо квакнула учительница. – Плохо, Миронов. Мацкевич!
Сидящая за одной из передних парт в строгой позе девочка оттарабанила приготовленный заранее ответ без единой запинки.
– Окончание – нулевое, основа слова – все слово, корень слова – «ночь», корень слова – все слово.
– Хорошо…
Максим кривыми буквами записал сказанное в тетрадь, затем, судорожно меняя ручки, подчеркнул морфемы зеленым. Синяя ручка для письма улетела под парту и с оглушительно громким для тихого класса стуком выкатилась в проход.
– Медведев! – жаба резко переключилась на него. – У тебя что, руки отнялись? – класс семилеток уже воспринимал все эти выпады как стэнд-ап и начал смеяться. Максим выдохнул.
– Извините, Светлана Владимировна, ручку уронил…
– Я вижу, что уронил! Медведев, не мешай мне урок вести!
«Ни в коем случае. Можете продолжать унижать второклассников, я вам не помешаю!»
Максим потянулся в проход, чтобы поднять ручку. Он несколько раз протер пальцами грязный линолеум, прежде чем обнаружить, что ручку в руках вертит придурок Миронов, вызывающе смотря на него. Класс под диктовку разобрал записал еще два слова. Максим убийственно посмотрел на одноклассника.
«Я воткну эту ручку ему в глаз! Богом клянусь, воткну эту ручку ему в глаз! Как же меня достал этот придурок!»
– Отдай! – прошептал он одними губами. Весь класс шел далеко вперед, и Макс уже предвидел кучу красных жирных пометок в тетради.
Задира насмешливо пожал плечами и отвернулся к своей тетради. Еще с секунду посверлив Миронова взглядом, он вернулся к записям, взял из пенала другую ручку и продолжил мысленно карать нахального низкорослика.
Через минуту ему в голову прилетел кусочек ластика, оторванного от карандаша. Максим вздрогнул. Бросивший ластик Миронов сдавленно прыснул в локоть. Макс с новой злобой в глазах повернул к нему голову и в этот момент сосед Макса по парте пронес руку у него над головой. Прошло несколько секунд, прежде чем Макс начал отряхивать волосы и понял, что ему на голову высыпали небольшую горсть катышков от ластика. Дрянь легко проваливалась между волосами и запутывалась между ними.
В горле что-то кололо от бешенства. Не особо задумываясь о своих действиях, Максим схватил соседа по парте за предплечье и сжал. Тот недоуменно посмотрел в ответ, будто спрашивая: «Ну и что ты сделаешь?»
Они пялились друг на друга секунд тридцать, но обидчик видимо решил, что они одной комплекции, а значит драка в разных условиях не честна по отношению к нему.
