– Да, – спокойно сказал Сэм, – все!
На мраморном столике за софой зазвонил телефон. Взяв трубку, Регина взглянула на Сэма.
– Это вас!
– Я оставил ваш номер в отеле, – растерянно промолвил Сэм, – но никак не ожидал, что им воспользуются…
Он подошел к столу и взял трубку.
– Что он там еще вытворил? – в изумлении воскликнул Сэм через несколько секунд, чувствуя, как кровь отливает от его лица.
Потом какое-то время снова молча слушал.
– Бог мой! Нет! – воскликнул он и, все еще находясь в полушоковом состоянии, слабо добавил: – Да, сэр… Я не думаю, что он действительно сделал все то, о чем вы сказали. Сейчас я вернусь в отель и буду ожидать дальнейших указаний. Но вам все-таки лучше передать это дело кому-нибудь другому: мне остался всего один месяц, сэр… Я понимаю… Всего пять дней, сэр. – Положив трубку, он повернулся к «гарему» Хаукинза. К этим четырем великолепным парам грудей, зовущих и не поддающихся описанию. – Мы больше не нуждаемся в вашей помощи, леди. А вот Хаукинзу она еще может понадобиться.
– Со службой «Тысяча шестьсот», майор, – произнес, расхаживая по гостиничному номеру «Беверли-Хиллз», молоденький лейтенант, в котором, на взгляд Сэма, было еще много мальчишеского, – вы будете поддерживать связь только через меня. Можете называть меня Лоудстоун, майор, и прошу не упоминать по телефону ничьих имен.
– Лейтенант Лоудстоун, «Тысяча шестьсот». Звучит красиво, – сказал Дивероу, наливая себе еще один бурбон.
– Я бы посоветовал быть полегче с выпивкой.
– А почему вам самому не слетать в Китай? Вместо меня, хочу я сказать?
– Вам предстоит долгий-долгий полет.
– Вовсе нет, если его проделаете вы.
– В каком-то отношении я и сам был бы не прочь отправиться туда. Вы представляете себе, что это такое – семьсот миллионов потенциальных покупателей? И я, понятно, хотел бы получить от вас кое-какие сведения об этом рынке.
– От кого?
– Речь идет всего-навсего о скрытом, так сказать, наблюдении.
– О!.. Скрытое наблюдение!.. А почему бы вам самому не взглянуть…
– Какие у нас там возможности? – Лейтенант стоял у окна со сцепленными за спиной руками.
– Ну вот и летите туда, ради бога! Через тридцать два дня мне позволят наконец покинуть этот Диснейленд, и посему я не желаю менять свою форму на какой-то китайский халат.
– Боюсь, что я полететь не смогу, сэр. «Тысяча шестьсот» сейчас нуждается в прокитайских настроениях. Хлопанье дверьми ушло в прошлое. Оно превращается в органную музыку в Дэннеморе… Черт! – Повернувшись от окна, лейтенант подошел к письменному столу, на котором лежало с полдюжины фотографий размером пять на семь. – Здесь все, что вам надо, майор. Они, правда, немного смазанные, но тот, кто нам нужен, вполне различим! И теперь он, конечно, не сможет ничего отрицать.
Взглянув на покрытые пятнами, но все же вполне сносные снимки, переданные из Пекина по фототелеграфу, Сэм спросил:
– Он почти готов, не так ли?
– Отвратительно! – рассматривая фотографии, поморщился лейтенант. – Тут и говорить нечего.
– Если не исключить того, что… – Сэм подошел к креслу и уселся в него с бурбоном в руке. Лейтенант последовал его примеру.
– Главный следователь генеральной инспекции в Сайгоне вышлет вам свои доклады, в которых, сами увидите, полно грязи, прямо в Токио, а вы захватите их с собой в Пекин. – Молодой офицер улыбнулся своей искренней улыбкой. – На тот случай, если вам понадобится вбить в гроб последний гвоздь.
