Я поворачиваюсь, медленно, нам не хватило времени? И у меня давно замерзли руки, я прячу их в его ладони и в карман его куртки, мы молчим, в том, чтобы смотреть друг на друга, долго, правильно, есть что-то безумно интимное и от этой близости я просто задыхаюсь, – Ты бы пришел?
Он улыбается, на лице гуляет отголосок смеха, я люблю его в эту секунду отчаянно, безумно, – Конечно, пришел. Хотя тебе бы пришлось терпеть мое недовольное лицо всю дорогу.. Понятия не имею, куда. Где бы мы ни оказались.
И я заливаюсь смехом, это громко, это перебудит весь сонный пригород, мне все равно, все равно, – Но ты бы пришел! Боже, мне страшно представить лицо Мораг, и какой разговор бы у нас после этого последовал. Я бы пошла с тобой куда угодно, ты знаешь? И мы бы жили в картонной коробке, может быть, но все это было бы неважно, ведь мы были бы вместе, – я отвожу взгляд, это становится режущим за долю секунды, – Нам не хватило времени. Совсем чуть-чуть. И эти шесть лет.. И..
Он выглядит почти печальным, не надо, ну же, прошу тебя, не надо, добавляет негромко, – Я здесь, слышишь?
Когда он возвращается, расцеловывает мое лицо, по-настоящему возвращается, забывает звать меня принцессой – моя королева, моя любимая, и я вспоминаю дорогу к себе, как вспоминаю дорогу к нему.
Он заканчивает, – И в этот раз мы делаем все правильно. Хорошо?
Я киваю судорожно, – И я здесь. И в этот раз мы делаем все правильно. Слушай, я начинаю замерзать, кажется. Уже давно.
Он смеется, бодает меня носом, – Пойдем домой?
Десять лет, десять лет я жду, пока он скажет мне именно эту фразу, пока мы оба будем иметь в виду именно это, я замираю на секунду, то ли окрыленная, то ли схожу с ума снова, в хорошем, в лучшем из смыслов.
Я тяну его за руку по направлению к дому, хорошо, хорошо, это ночной звон, это тишина района, я смеюсь, громко, черт, я всех перебудила, пойдем скорее, побежали лучше.
И тогда мы срываемся на бег, все еще не размыкаем рук. Если мы куда-то и спешим в этот момент, то только навстречу друг другу.
Мы возвращаемся домой.
Я пытаюсь найти ключи в кармане, я даже не могу вспомнить, кто именно их взял, но темно и холодно, и путано, и бешено, и небо звездное. В пригороде можно увидеть звездное небо. Вот тогда он прижимает меня к стенке, ключи жалобно звякают в кармане – нашла, глаза у него темные такие, зрачка почти не видно, я жду, что он усмехнется, будто укусит, но нет, он улыбается, и так тепло, и так.. Когда он меня целует, я отвечаю, не задумываясь, мы смеемся, голоса смятые, жеваные, я вижу лицо Неллы в темном окне, Нелла улыбается, мы собирали в саду яблоки и она тоже улыбалась, улыбается всегда, когда видит нас вместе, «Скарлетт, милая, ты была такой несчастной, такой потерянной и этот мальчик..»
О, этот мальчик, весь обзор сжимается до крошечной точки пространства, той, где этот мальчик вжимает меня в стену крепче и мы никак не можем друг от друга оторваться.
С возвращением, с возвращением домой.
Той ночью мы занимались любовью – это будет самым правильным выбором слов, и это было чертовски медленно, и это было безумно грязно. Это было хо-ро-шо.
Все о нас – то исключительное знание, которое приходит только от многих лет вместе, я думаю, что не выдержу, я просто не выдержу, и это совершенно неважно, целует он меня или зажимает рот рукой, рычит сам, и мы смеемся, тише, ну тише же, они спят, пожалуйста, тише.
