— Ну спасибо! — Невольно приглаживаю голову. Я, между прочим, над причёской час трудилась, пока уложила волосок к волоску.
— Рано благодарить, — подключается Машка, не прекращая ковыряться в телефоне и томно вздыхать. — Вот отхватишь самого крутого в мире перца, тогда поговорим. А пока сойдёт и проститут. Вспомнишь ради чего ещё людям даны гениталии. Тебе нужны эндорфины, ему бабки. Никаких заморочек и обязательств.
— Наташ, а тебе какая мускулатура нравится: когда мужик раздутый как жаба или поджарый как гончая? — спрашивает Варя как бы между прочим.
— Второе, — отвечаю рассеянно.
Меня больше волнует вопрос, если я их сейчас подниму с дивана и просто выставлю за дверь, они на меня потом долго дуться будут?
— Блондины или лысые? — перенимает эстафету Маша.
— Умные! — огрызаюсь, застав подруг за подозрительным обменом взглядами, пока я тут в поте лица отскрёбываю со стены старые обои.
Ну точно, не испив моей крови, не отстанут!
— А что с возрастом? С сединой на бубенчиках или с юношеским пушком?
— Варя! — мой скудный интимный опыт случился так давно и был столь мимолётным, что подобные темы до сих пор коробят.
Когда проблемы с бессонницей, или ломается техника, или ремонт и некому передвинуть мебель, подруги мне терпеливо втемяшивают:
— Потому что у тебя нет мужика.
Их послушать, мужчина — оберег от всех несчастий. Просроченный проездной, мигрень, обматерили в очереди на кассе, перегорела гирлянда на ёлке прямо в новогоднюю ночь — причина одна. Всплеск возмущения по этому поводу туда же.
— Штука баксов! — вспоминаю про дыру в бюджете и затянувшийся ремонт заодно. — Да за такие деньги он должен мне за час все обои переклеить! Возможно, у меня от радости даже оргазм случится.
— Вот и замечательно. Значит, заказываем, — бормочет Варя себе под нос.
— Не вздумай, — кидаю в неё предупреждающий взгляд.
— А поздно. Оплата уже прошла!
Сжимая крепче шпатель, мягко спрашиваю:
— Тебе что, деньги девать некуда?!
И подчёркиваю важность вопроса медленным наступлением в сторону предполагаемого места преступления. Варя, конечно, в последнее время не бедствует, но всё же!
Никому и ничем я стараюсь не быть обязанной. А теперь надо думать, как и чем отдавать.
— Я инвестирую в будущего зятя или невестку, которого ты мне, надеюсь, когда-нибудь родишь! — хохочет эта ненормальная, резво освобождая насиженное место вместе с Машей. Которая её бессовестно поддерживает:
— Ну, серьёзно, Наташ, завязывай. Всё сама да сама! Даже от нашей помощи отказываешься, давно бы втроём здесь закончили! Думаешь, тебе памятник кто-то поставит? К тому же у тебя скоро день рождения…
— Через полгода!
— Пф, сколько там до него осталось! Не понравится наш подарок — пусть реально клеит обои. Поверь, ему всё равно, что делать за такие деньги. Но я бы на твоём месте таким приключением не разбрасывалась. Потом будешь любоваться на свой ремонт и страдать от одиночества!
Когда речь заходит об одиночестве, Машин голос приобретает налёт жизненной драмы. Ей дважды в неделю предлагают руку и сердце. Остальные пять дней не выпендриваются и просто пытаются всучить золото-брильянты. Но Маша непреклонно возвращается в пустую квартиру читать сонеты и мечтательно смотреть сквозь стены вдаль. Она действительно в поиске. Правда, там список требований к кандидату в семьдесят пунктов...
В общем, спорить об этом с первой красавицей школы, а потом универа мне даже как-то совестно. Просто напоминаю, чем закончился её предыдущая попытка меня кому-то втюхать.
