Читать онлайн Яна Лари - Строптивая для Мачете

1. Пролог

Я никогда не садилась в машину к незнакомым мужчинам. Думала, отказа достаточно. Как же я ошибалась. Кто задумал плохое, не спрашивает.

— Мы съех али с шоссе... — произношу шёпотом, стараясь скрыть панику, но та давно заменила мне воздух.

Асфальтовая дорога выводит на пустырь. Тяжёлые смоляные сумерки затягивают последние лучи солнца пасмурной шалью. Из темноты к машине выползают белёсые клочья тумана. Жуткое, богом забытое место...

— Здесь нам никто не помешает.

Вздрогнув, поворачиваюсь на безмятежный голос водителя.

В полумраке салона его глаза напоминают разбитые окна — чернильные провалы на небритом лице.

Центральный замок заблокирован, а потому я жмусь к пассажирской двери.

И то, что машина больше не едет, осознаю не сразу.

Какое-то время отчаянно озираюсь вокруг, надеясь увидеть признаки цивилизации. Но город остался далеко позади.

Мужская рука по-хозяйски ложится мне на бедро. Я взвизгиваю и крепко зажмуриваюсь, отчего-то веря, что если не буду смотреть, он отпустит.

Такая глупость... Он ведь чётко дал понять, что меня ждёт. Отморозок с хлёстким именем Лачо.

Его пальцы поднимаются к талии, а в следующий момент он перетягивает меня к себе на колени. Свободной рукой скользит по позвоночнику вверх и мягко, но настойчиво надавливает, заставляя склонить к нему лицо.

Затяжная секунда глаза в глаза, за которую я не дышу даже, кажется. Инстинкты подсказывают не делать резких движений.

Я жду, не знаю чего. Наверное, какого-то сигнала. Что Лачо накинется на мой рот, или звякнет пряжка ремня и появится стимул вцепиться в его чёрные как сажа волосы, чтоб причинить как можно больше боли напоследок. Но этого не происходит.

Он медленно моргает, а потом одержимо вздыхает запах моей кожи. Под самым ухом. То место, где он втянул воздух, огнём горит.

Всю жизнь таких, как он, обходила десятой дорогой. Его народ у меня в голове ассоциируется только с воровством и разбоем.

И Лачо тоже не из тех, кто чтит законы. Он держит меня неподвижно и жёстко, изматывая нервы чувством опасности, от которой заполошно колотится сердце и почему-то печёт губы.

— Не сопротивляйся. Я всё равно это сделаю, — хрипит он мрачным, злым голосом, будто...

Будто заранее прощения просит.

Какой бред...

2. Глава 1

Лачо

— ... И этот аферист! Этот Иуда вероломный! Меня кинул! — дышит на меня алкогольными парами собеседник.

Откинувшись на спинку кресла, прохожусь по нему оценивающим взглядом.

— А от меня ты чего хочешь, gadjo (не цыган)? — Отстукиваю рваный ритм по краю стакана.

— Укради для меня дочь олигарха Казанцева.

Мои пальцы, унизанные фамильными кольцами, замирают в воздухе.

— С чего ты взял, что я похищаю людей?

Руденко держит эту сеть подпольных казино с дневным оборотом в полмиллиона. Но мой отец имеет высшее звание в иерархии рома, а это почти весь север города. Я кто угодно, только не наёмник.

— Ну вы же коней воруете, — его гулкий вздох заставляет меня недоумённо вскинуть бровь. Едва гашу в себе желание закатиться хохотом. Представляю, как удивились бы такому пополнению четыреста коней под капотом моего немца. — Назови любую цену. Подонок заплатит сполна!

— Оплата вперёд, — играю на дурачка, прокручивая в уме варианты. Он выглядит достаточно отчаявшимся и пьяным, чтоб допустить такую оплошность.

— Ты, конечно, сын барона. Я понимаю, кодекс чести или что там у вас...

— Для gadjo в нашем кодексе нет привилегий, — перебиваю с презрением. Руденко явно недостаточно информирован о наших законах, раз такой борзый.

Мне становится скучно. Деньги и женщины не то, чем меня можно удивить. А что ещё он может предложить? Кураж? Сомнительный...

На зелёное сукно рядом с фишками ложится фотография светловолосой девушки.

Мой взгляд застывает.

Роскошная?

Не совсем то…

У роскоши есть цена, порой баснословная, но в целом конечная.

Её красота другая, вне ценников. Недосягаемая.

А я для неё кто? Дикарь.

Она и я — это не вариант. Разрыв шаблонов. Плевок в лицо здравому смыслу. И... да, я хочу украсть это диво. Себе.

Моё молчание расценено правильно и Руденко продолжает раскладывать на столе пасьянс из снимков.

— Дом под охраной, ночью по периметру гуляют собаки. Пять алабаев весом от половины центнера каждый. В отношениях ни с кем не состоит, в клубы не ходит.

— Вне дома она где-то бывает?

— Через сорок минут у Златы закончится персональное занятие по пилатесу. У студии ждёт машина. Твоя задача как-то умыкнуть её из-под носа охраны. Вот адрес и расписание занятий. Деньги получишь, когда Злата будет у тебя.

Злата, значит...

Это всё, что меня реально интересует. Но Руденко рано об этом знать.

— А где гарантии? — усмехаюсь, небрежно засовывая фотографии во внутренний карман куртки.

— Ну какие ещё нужны гарантии? — нервно похрюкивает он, залпом допивая бренди, — Связываясь с цыганом, я примерно представляю, что в случае провинности, рискую поймать пулю лбом! Представляешь, до чего меня довёл Казанцев?

— Мачете, — поправляю равнодушно.

— Что?

— Я приду к тебе с мачете.

— Ааа... Наслышан о твоём прозвище.

Я загадочно молчу. Пусть трясётся.

Само по себе убийство в нашем сообществе считается страшным грехом. Так повелось, что угнать табун или спалить деревню можно, а убивать ─ нельзя. Но это было раньше. Время диктует свои условия. Не зря урки всех мастей ни в заключении, ни на воле не конфликтуют с нами без серьёзных на то причин. Мы, ромы, всегда заступаемся за своих, кто бы перед нами ни стоял.

— Где встречаемся?

Прикидываю, сколько у меня времени, прежде чем Руденко поймёт, что я его кинул и даст команду зачистить всех. Нужно успеть вернуться на север, куда ни один gadjo с войной не сунется.

— Пока что хорошенько спрячь её. Я дам знать, когда состоится сделка.

Умно. На нашей территории даже Казанцев бессилен.

— Устроим этому аферисту такой головняк, какого у него в жизни не было! — загораются пьяным торжеством поросячьи глаза Руденко. — Сволочь такая… Мы все условия оговорили на старте. Я рисковал, но взамен попросил лишь стабильные двадцать процентов с чистой прибыли. Которой могло вообще не быть без моего капитала и связей. А теперь, когда он поднялся, Казанцев оценил мои вложения в пару миллионов, наплевав на все договорённости.

То-то я думаю, чего эти двое могли не поделить. Прибыль пилят. Со всего города соки сосут, упыри. Так ещё и друг другу в карман руки тянут! И на святое — семью замахиваются. Пиздец просто. Потом gadjo удивляются, почему мы их презираем.

— Задачу понял. У меня мало времени, — обрываю поток пьяных излияний. Не вижу смысла расшаркиваться. Это он обратился ко мне, а не я подвалил с предложением.

— Не подвели меня, цыган, а то я тебя... из-под земли... — подводит черту разговора Руденко.

Поднявшись с кресла, брезгливо смотрю сверху вниз на этого слизня. Сдержанно усмехаюсь голословной угрозе. Мы оба хорошо понимаем, что ни черта он мне сделать не сможет. Его ко мне привело отчаянье и уверенность, что жадность до лёгких денег — главная черта моего народа.

Тщательно давлю в себе желание плюнуть ему под ноги и неспешно иду к выходу из казино.

— И ещё, цыган, — громко летит мне в спину. — Не вздумай распускать руки! Мало вернуть Злату отцу. Надо ещё не навлечь его месть, понимаешь? А для этого дочь нужно вернуть ему нетронутой. Так что держи свой член от неё подальше. Она не кто попало всё-таки.

Дебил.

Как раз с этих запретов я и собираюсь начать.

3. Глава 2

К моменту, когда я выруливаю к студии, времени до выхода Златы остаётся в обрез. Мне уже некогда ни сомневаться, ни волноваться, ни продумать план «Б».

Внедорожник Казанцева стоит через три машины от моего мерса. В салоне два бритых затылка. Водила и телохранитель. У меня из контраргументов мачете под сиденьем и помощь Арсена.

— Арс, я на месте. Вы скоро?

— Подтягиваемся, — бодро звучит из динамика телефона голос друга. — У тебя минуты две, чтоб передумать.

— Я решил, — тоном ставлю точку.

— А что барон, одобрит?

— Понятия не имею.

Да что гадать? Он меня прибьёт.

У меня есть недели две, пока отец разруливает конфликт наших с местными в соседней области. Что будет, когда он вернётся — очень туманно.

— Всё было бы проще, если б слух не пошёл, что он собрался сватать для тебя Ясмину. Она небось уже и свадебное платье присмотрела...

— Это не слух, — морщусь при упоминании девушки, которую и видел-то от силы пару раз.

Нет, Ясмина красивая. Очень. Но в груди не ёкнуло вообще.

— Уже придумал, где мажорку свою будешь прятать?

— Домой привезу.

У нас не принято жить поодиночке. Только большими, шумными семьями. По нашим обычаям младший сын должен оставаться с матерью и отцом до конца их дней. Выбора особо-то и нет, у меня братьев уже не предвидится. Помогать во всём и заботиться — моя прямая обязанность.

— В твоём доме одни женщины, — со значением напоминает друг. — Ох, не завидую я вам...

Арс прав. Мать, и особенно сёстры... Средняя замужем за братом Ясмины. Для неё мой выбор — оскорбление. А то, что в отчем доме она частый гость, делает конфликт неизбежным.

— Вижу вас, — бросаю, глядя на компанию из четверых парней, намерено ведущих себя вызывающе.

— Здесь до участка рукой подать. Будешь тянуть, начнут грести всех без разбора. Давай, Лачо. До связи.

Весь подбираюсь, сверяясь с часами. Злата должна выйти с минуты на минуту.

Арс идёт первым, закуривает. Смех и шум стоят на всю улицу.

Со стороны можно подумать, что они только что вывалились из какого-нибудь бара, где успели прилично надраться, подраться и, очевидно, что потерять берега.

Короче, очень правдоподобно выглядят. От шуточной перебранки до тлеющего окурка, небрежно отщёлкнутого Арсом в открытое окно внедорожника.

Один из людей Казанцева, глубоко оскорблённый таким произволом, вихрем выскакивает из внедорожника.

— Вы что, черти, вконец охренели?!

«Черти» опять очень искренне недоумевают, какого, дескать, лысого на них наезжают. Подумаешь, немного перепутали «ваш колхозный Тахо» с оплёванной урной, с кем не бывает...

Теперь уже и водила считает своим долгом вступиться за честь зарубежного автопрома. Завязывается типичная потасовка в духе непрекращающихся здесь межэтнических тёрок.

А часики тикают...

Где, мать её, Злата?!

Выйдя из машины, решительно иду к студии. Тяну на себя дверь...

И всё вылетает у меня из головы! То, что я должен сделать. То, что должен сказать. И даже то, что охрана Златы может нас засечь. Время замирает. Взгляд как зачарованный скользит по стройному телу в поиске тех изъянов, что сделают его обладательницу чуть менее совершенной. Но… Их нет!

Отвал башки просто…

Закрытый белый топик обтягивает высокую грудь, полностью открывая моему жадному взгляду плоский живот. Лосины как вторая кожа облепляют длинные ноги, а щиколотки выглядят ещё тоньше на фоне массивных кроссовок... которые нетерпеливо переступают, намекая на мой затянувшийся ступор.

— Я пройду сегодня, нет? — за равнодушием в надменном голосе проскальзывает тень раздражения. Страстное желание заполучить это совершенное тело, становится делом принципа.

Встань у неё на пути кто-нибудь славянской наружности, у меня наверняка была бы возможность оценить ещё и улыбку. Но кто-то вроде меня не может даже мечтать запачкать прикосновением её ослепительно-белую кожу. Это отрезвляет. Как плевок в лицо.

Недостоин я твоего внимания, да?

Я медленно отхожу в сторону, глубоко вдыхая вместе с воздухом тонкий аромат духов, пока она проходит мимо. Так пахнет боль... Золотая девочка одним своим запахом пробивает мне грудную клетку.