Двенадцать девушек, включая Лату и Малати, вылезли из «паккарда» возле зала Бхаратенду. Даже странно, что все сари остались целы, хотя вид у них был несколько взъерошенный. Стоя позади здания, они прихорашивались, оправляли друг дружке волосы и весело щебетали. Затем все это оживленное девичье разноцветье устремилось внутрь. Чтобы сесть всем рядом, места недоставало, поэтому девушки расселись парами и тройками, по-прежнему восторженные, но менее разговорчивые. Под потолком вращалось несколько вентиляторов, но день был слишком жарок, в зале стояла духота. Лата и ее подруги тут же принялись обмахиваться программками в ожидании начала концерта.
Первое отделение их разочаровало – выступал известный ситарист, но играл на редкость равнодушно и бесчувственно. Во время антракта Лата и Малати как раз стояли у лестницы, когда появился Картофелемен.
Малати первая его увидела и легонько пихнула Лату в бок, незаметно скосив глаза в его сторону.
– Встреча номер три. Сейчас я сделаюсь невидимкой.
– Малати, останься, пожалуйста, – взмолилась Лата с каким-то внезапным отчаянием, но Малати исчезла, предварительно дав ей наставление:
– Не будь мышонком, будь тигрицей!
Молодой человек направился к ней довольно уверенным шагом.
– Ничего, что я вас отвлек? – сказал он на ходу не очень громко.
Из-за гомона толпы в холле Лата не расслышала, что он сказал, и дала ему это понять.
Молодой человек воспринял ее жест как разрешение подойти. Он приблизился, улыбнулся ей и сказал:
– Я тут подумал: ничего, что я вас отвлек?
– Отвлекли? – удивилась Лата. – Я ничем не занималась.
Сердце ее забилось сильнее.
– Я имел в виду, отвлек вас от ваших мыслей.
– У меня ни одной не было, – сказала Лата, пытаясь справиться с внезапным наплывом всяческих мыслей. Она вспомнила слова Малати о том, что она горе-лгунья и почувствовала, как кровь прилила к щекам.
– В зале очень душно, – заметил молодой человек. – Здесь тоже, конечно.
Лата кивнула. «Я не мышонок и не тигрица, – думала она, – а ежик».
– Прекрасная музыка, – сказал он.
– Да, – согласилась Лата, хотя сама так не считала.
Он стоял так близко, что ее бросало в дрожь. Вдобавок она стеснялась того, что ее видят в обществе молодого мужчины. Она осознавала: стоит только оглядеться вокруг, и сразу увидишь кого-нибудь знакомого. И он или она непременно будет смотреть на тебя. Но она уже дважды была с ним очень нелюбезна и твердо решила больше его не отталкивать. Впрочем, поддерживать разговор в таком растрепанном состоянии чувств было крайне затруднительно. И поскольку ей было сложно посмотреть ему в глаза, она потупила взор. А молодой человек говорил тем временем:
– …хотя, разумеется, я не очень часто хожу туда. А вы?
Лата растерялась, потому что она не слушала и не уловила, чтó он говорил до того, и ничего не ответила.
– Вы очень неразговорчивы, – сказал он.
– Я всегда неразговорчива, – сказала Лата. – И это уравновешивает.
– Нет, вы не такая, – возразил юноша с чуть заметной улыбкой. – Вы с подружками щебетали, как стайка болтливых птичек, когда появились в зале, а кое-кто из вас продолжал щебетать, даже когда ситарист уже начал настраивать инструмент.
– По-вашему, выходит, – ответила она, довольно холодно взглянув на него, – мужчины болтушками не бывают, только женщины?
– Да, – ответил молодой человек воодушевленно, обрадовавшись, что она наконец заговорила. – Это естественно. Можно я расскажу вам народную сказку про Акбара и Бирбала? Она очень в тему нашей беседы.
