– Нам необходимо обдумать свою позицию по этому поводу, ваша честь.
– Да, полагаю, в свете такого хода размышлений вам действительно нужно хорошенько ее обдумать.
Обстановка в зале суда стала такой напряженной, что часть этого напряжения, по-видимому, проникла в сновидения раджи Марха. Он очнулся. Его охватила внезапная тревога. Пока адвокаты бились над его заявлением, он вел себя прилично, однако теперь, когда правительству светило поражение по вопросу, не имевшему прямого отношения к его собственности, но все же защищавшему и его интересы, он ни с того ни с сего разволновался.
– Это неправильно! – воскликнул он.
Главный судья подался вперед.
– Это неправильно! Мы тоже любим свою страну. Кто они? Кто они такие? Земля… – принялся сетовать он.
Все присутствующие были потрясены и возмущены. Раджкумар встал и осторожно шагнул к отцу, но тот его оттолкнул.
Главный судья неспешно произнес:
– Ваше высочество, я вас не слышу.
Раджа Марха, конечно, этому не поверил.
– Тогда я скажу громче, ваша честь! – заявил он.
Главный судья повторил:
– Я вас не слышу, ваше высочество. Если вам есть что сказать, передайте это через адвоката, будьте так любезны. И сядьте в третьем ряду, пожалуйста. Первые два ряда – для адвокатов.
– Нет, ваша честь! На кону мои земли! Моя жизнь! – Он яростно воззрился на судей и вот-вот бросился бы на них с кулаками.
Главный судья поглядел на коллег по обе стороны от себя, а затем скомандовал на хинди судебному секретарю и лакеям:
– Уведите его.
Лакеи потрясенно разинули рты. Кто мог подумать, что однажды им доведется применить силу к великому правителю!
По-английски же главный судья обратился к секретарю с такими словами:
– Вызовите стражу и приставов. – Адвокатам раджи Мархского он сказал: – Образумьте своего клиента, пожалуйста. Пусть впредь не испытывает терпение достопочтенных судей. Если он немедленно не покинет зал, я привлеку его к ответственности за неуважение к суду.
Пять величавых лакеев, судебный секретарь и несколько адвокатов заявителей с виноватым видом, но уверенно подхватили под руки все еще брызжущего слюной раджу Марха и повели его вон из зала суда № 1, пока он не успел причинить еще больше ущерба себе, своим интересам и судьям. Раджкумар, красный как рак, медленно поплелся следом. На пороге он обернулся. Все, кто был в зале, потрясенно наблюдали за спазматическим шествием его отца. Во взгляде Фироза тоже читалось брезгливое недоумение. Раджкумар опустил глаза и вслед за отцом покинул зал.
11.7
Через несколько дней после этого унизительного происшествия раджа Марха, в тюрбане с пером и с бриллиантовыми пуговицами на курте, окруженный блистательной свитой слуг, выдвинулся в сторону фестиваля Пул Мела.
Его высочество начал свое шествие с низкого поклона на территории храма Шивы, затем неспешно прошагал через весь Старый город и прибыл к вершине большого пологого земляного спуска, который вел к песчаному пляжу на южном берегу Ганга. Каждые несколько шагов глашатай громко объявлял о прибытии раджи и во славу правителя подбрасывал в воздух розовые лепестки. Выглядело это все в высшей степени нелепо.
Однако именно так раджа представлял себя и свое место в мире. А на мир он был очень зол, особенно после статьи в «Брахмпурской хронике», авторы которой в красках описали его словесное недержание в зале суда и позорное изгнание оттуда же. Прения длились еще четыре или пять дней (вынесение решения суда перенесли на более позднюю дату), и каждый день в «Брахмпурской хронике» находили повод вспомнить тот унизительный эпизод.
