– Про кого это мы? – ухмыльнулся Толя в светлые усы. Потом погладил такую же светлую бородку и сказал: – Могла бы догадаться, ученая мышь.
– Это я – мышь? – Катерина уронила руки на колени и упала на спинку кресла.
– Все бабы за рулем – ученые мыши, – упрямо повторил он.
Филимон гавкнул.
– Поддерживает мужское мнение, слышишь? Вас научили рулить, вот вы крутитесь у нас под носом. А думать за вас всю ночь мы должны.
– Ага, не ученые, но природно одаренные коты, – фыркнула Катерина. – Можно подумать, ты ночь не спал.
– Не спал. Ну как можно, думал я, чтобы машина ни с того ни с сего завыла? Воют от чего? От тоски.
– О чем же она тосковала? – Довольная Катерина подчинилась его манере и охотно кидалась словами.
– О мужской руке, вот о чем, – фыркнул Толя.
Филимон тоже фыркнул.
– Ну, Филька, ты просто оборотень, – рассердилась Катерина. – Только без погон. Со мной наедине такой милый, а при нем просто… обезьяна какая-то.
– За обезьяну ответишь, – предупредил Толя. – Наличными.
– Сколько? – спросила Катерина с готовностью.
– Филе на молочко, – бросил он, ухмыльнувшись.
– А я думала, на пиво, – фыркнула Катерина, передразнивая обоих.
Толя пожал плечами:
– Можно и на пиво. Он поделится… – кивнул на Филю.
– А если серьезно, – Катерина вышла из машины, тронула его за рукав, – ты мне так помог… Представляешь, я бы сейчас потащила эту «козявку» снова верхом на «бычке» в сервис.
– Кать, да ничего не надо. – Толя улыбнулся. – Помочь тебе, сама знаешь, всегда приятно.
Она покачала головой, вынула бумажник из кармана куртки.
– Возьми. Мне тоже приятно.
– Ладно. – Он засунул бумажку в карман. – Ты бы покаталась сегодня. Если что не так – звони. Прилечу на крыльях.
– Спасибо.
Катерина выехала из гаража, сама не зная, куда поедет, но повернула в сторону Центра. Она давно заметила, что за рулем отключается от всех мыслей. Только дорога и машина.
Она слушала привычный ровный гул двигателя, он перекрывал все звуки обыденной жизни. Внезапно увидела серую скалу кинотеатра «Ударник». Что ж, автопилот в голове знает свое дело.
С тех пор как они переселились на Юго-Запад, Катерина приезжала в Замоскворечье погулять. Чаще – когда надо взбодриться. Точно так же поступал дядя Миша, самый главный человек в их нестандартной семье.
Из большой семьи Соломиных к началу тридцатых годов прошлого века осталось двое – старший Михаил и младшая сестра Варвара, бабушка Катерины. Дядя Миша говорил, что время пронеслось над Соломиными как эпидемия.
Он выучился геологии в Праге еще до революции, работал в Боливии, вернулся в Россию тридцатилетним мужчиной, профессиональным геологом, ценителем сигар и рома. Сестра Варя, как потом поняла Катерина, служила главной причиной возвращения в страну, которая стала такой не похожей на ту, из которой он уехал.
Теперь-то она знала, что дядя Миша всегда любил Варю совсем по-другому, но верность семейной тайне не оставляла никакой надежды. Его родители взяли девочку-сироту младенцем, когда ему исполнилось одиннадцать лет.
Он влюбился в нее со всей страстью. Так влюбляются во что-то запретное, недоступное. А потом случилось то, что можно объяснить лишь наказанием свыше за греховные мысли, как рассказывал он Катерине перед своим уходом.
Выстрел в боливийском болоте навсегда лишил Михаила возможности желать женщину. Причину странной дуэли не могли понять оба противника, когда рассеялся пороховой дым, а доктор перевязывал рану. Все видимые поводы казались слишком мелкими для ссоры.
