А сразу за городом начинался перевал, который мне даже не надо было преодолевать полностью. Горнолыжка, где меня уже ждали друзья, находилась прямо на этом перевале на высоте 2200 метров.
Первым предвестником начинающегося подъема неожиданно оказался не сам серпантин, а бесконечная вереница грузовиков на обочине. При том, что все легковые машины спокойно ехали дальше и никакой пробки не было. Дальнобойщики лениво расхаживали туда- суда вдоль припаркованных фур, курили, болтали, кто-то даже ел, открыв нараспашку дверь кабины и совершенно точно никуда в ближайшее время не собираясь. Конца и края этой ленте из грузовиков видно не было, и я никак не могла понять, что их тут держит.
- На перевал фуры с интервалом пускают, - опять совершенно внезапно подал голос Хабиб, удивительно точно угадывая, о чем я сейчас думаю, - Узко там. Когда много грузовиков - тяжело.
- Ясно, - кивнула я и откинулась на спинку сидения, устремляя взгляд прямо перед собой.
С двух сторон нас уже окружали коричнево-желтые, будто трескающиеся скалы, но чувствовалось, что ещё совсем невысоко. Вдоль трассы, в овражке, весело журчала речка. Бурная, каменистая, но такая мелководная и тонкая, что больше напоминала ручеек.
- Весной почти до самой дороги она. Снег тает...- опять прокомментировал Хабиб, четко уловив направление моего взгляда.
Его настроение неуловимо изменилось, делая атмосферу в салоне теплее и дружелюбней. Черные, слегка прищуренные глаза, цепко следящие за дорогой, засветились теплотой изнутри.
- Бывал уже здесь? - задавая вопрос, ощущала себя минером. Шажок не туда и «Бах»! Опять погрузимся в опостылевшее молчание.
- Часто, село моего отца прямо за перевалом. Родственники там...- Хабиб замолчал. Покачал головой рассеянно - будто сам от себя не ожидал, что затеет со мной разговор, но потом добавил, - Люблю эти места...А тИ в первый раз?
Черные глаза мазнули по мне косым взглядом, ошпаривая и тут же отпуская.
- Да, - я с готовностью ответила, - Здесь очень красиво.
- Ва-а-ай, - протянул Хабиб, криво ухмыляясь, - Ты ещё не видела "красиво", Мадин. Подожди.
На этом наша короткая беседа оборвалась. Сатоев вновь нахмурился, плотно поджимая губы и следя за дорогой. А я отвернулась к окну, пряча улыбку. Пусть теперь делает вид, что всё такой же суровый - не буду ему мешать. Внутри стало щекотно и тепло. Хотелось болтать дальше, но что-то тормозило, да и виды за окном отвлекали.
Хабиб был прав. С каждым метром пейзаж менялся, забираясь по шкале совершенства на новую высоту. Дорога постепенно стала уже, превратившись с натяжкой в двухполосную. Запетляла вдоль скалы, становясь классическим горным серпантином - когда с одной стороны над тобой нависает давящая каменная масса, а с другой пролегает пропасть, в которую страшно смотреть - так высоко.
Я озиралась по сторонам, впитывая грозную красоту гор. В некоторых местах прямо из скал били ключи, стекая слезами по породе, засохшие вьюны оплетали стены утесов, прозрачное небо звенело чистотой.
Любая встречная машина невольно пугала - слишком узко - мы едва разминались. А когда мимо пролетала фура- я и вовсе закрывала глаза и переставала дышать, ощущая, как органы в животе подбираются выше и внутри растекается неприятный холодок.
Боже, какое счастье, оказывается, что я вожу тут не сама!
Даже просто сидеть рядом мне было сложно. Высота, которую мы набирали с каждым витком серпантина, невероятно давила, суровое величие пейзажей заставляло ощущать себя беспомощной. И чем дальше мы поднимались, тем уже становилась тропа еще и из-за появившегося снега на обочине, которого становилось всё больше и больше.
