Вскрикнула скрипка, ей ответила труба, дробно ударили кастаньеты. Санданга началась. Музыканты старались вовсю, простолюдины, толпившиеся по краям площади, не выдерживали, притопывая в такт бравурной музыке, но на герцогской галерее было чинно и скучно, как в храме или на кладбище. Мелодия яркая, солнечная, живая кричала о радости и любви, но не могла докричаться. Нет! Докричалась!
Стройная фигура легко сбежала вниз. Рената Ллуэва вскинула обнаженные руки и, играя веером, пошла выбивать дробь высокими каблучками. Проклятый! Неужели он позволит женщине оказаться смелее всех?! Рито стремительно перебросил тренированное тело через перила и, заведя руки за спину и слегка выставив вперед плечо, пошел навстречу Рено, высекая подкованными каблуками искры из булыжников. Они встретились точно посередине площади. Музыканты, похоже, сошли с ума от такого чуда, мелодия стала вовсе неистовой, и любовница и наследник герцога Мирийского понеслись в бешеном танце под восторженные вопли жителей столицы.
Рено славилась своей грацией, а Рито превзошел лучших байланте. Они творили немыслимое, и когда танец дошел до высшей точки, Рафаэль звонко выкрикнул «добле», призывая вторую пару присоединиться к ним. Он не ожидал, что откликнется именно отец, но любовь к Рено и ее неистовая красота сделали Энрике смелым. Герцог точным, сильным движением перелетел через увитую цветами ограду и оказался между сыном и возлюбленной. Когда-то Энрике Янтарные Глаза слыл первым танцором Мирии, и Рито понял, что не зря. С восторгом глядя на отца и Рено, Рафаэль чувствовал, что и за его спиной вырастают крылья. Сегодня было можно все.
Даже то, что нельзя! Рито обернулся и поймал робкую улыбку сестры. Этого было довольно, юноша бросился к Даро и, схватив ее за руку, потащил на середину площади. Конечно, девочке в тяжеленном белом платье пришлось непросто, но все Кэрна рождались отменными танцорами. Даро пару раз ошиблась, но потом попала в ритм, и они вместе с отцом и Рено понеслись в стремительной кадене[65].
Прическа Даро развалилась. Белая вуаль упала и была безжалостно затоптана, кудри грозовым облаком рассыпались по плечам, лицо разрумянилось, глаза сияли. Брат и сестра шли друг другу навстречу. Останавливались, вскидывая руки, отступали, менялись местами, поворачивались ко второй паре, кто-то из четырех выходил в центр и под бешеные хлопки остальных танцоров и всей площади плясал один. Затем его сменял другой, и так до бесконечности. Это было чудом, огромной, всепоглощающей радостью, переполнившей душу. В этот миг Рито Кэрна любил все и всех, от звезд в темном небе до последней травинки, ненависть, сомнения, обиды, все было сметено музыкой и танцем. Рафаэль был счастлив, счастливы были и его отец с Рено и даже Даро...
2885 год от В.И.
Ночь с 20-го на 21-й день месяца Агнца.
Арция. Меловой проход
Плох тот воин, который ведет себя так, словно он бессмертен, но тот, кто заранее себя хоронит, – безнадежен.
Александр понимал, что в бою, на который он решился, полягут многие, что противостоит им лучший полководец Арции, на стороне которого перевес в людской силе, опыт и уверенность в себе, но это отчего-то не пугало. Больше всего герцог Эстре боялся не справиться. Он не мог подвести брата, у которого, кроме него, не осталось почти никого. Сандер не задавался вопросом, как бы он поступил, будь все наоборот. Сейчас в отчаянном, если не безнадежном положении был Филипп, и это отметало все сомнения в его правоте.
