Дождевик - страница 15

«Это латынь? Но почему это здесь?.. Мама не знает латынь и никогда не интересовалась подобной… жутью…»

Пока Анастасия скованно стояла с картиной в руках, лежавший за её спиной матрас зашевелился. Покрывавшая его простынь на глазах поднялась, как будто нечто невидимое пролезло в неё изнутри, как дети прячутся в детстве под одеялом. Образовался объёмный силуэт, напоминающий сидящего человека.

– Мам?

Знакомый голос заставил Настю дрогнуть. Картина с безмолвной девушкой выпала из её рук и брякнулась на пол. Мать не спешила оборачиваться, пытаясь понять, что ещё ей предстоит увидеть и узнать.

– Мам, ты тут?

Она медленно повернула голову через плечо.

– Ф-Фил?

Тело повернулось вслед за головой. Мальчик неподвижно сидел под покровом, не желая покидать своего убежища.

– Фил, как ты здесь…

– Мам, мне страшно… тут демоны…

Знакомые нотки задели какой-то маленький колокольчик в сердце Анастасии. Эти слова Филипп часто говорил в детстве, когда ночью ему чудились всякие чудовища. Он вставал около материнской кровати и ждал, пока мама не проснётся, не спросит, что случилось, и не прогонит тех, кто потревожил его сон.

– Сынок, здесь нет никаких монстров. Только ты и я, – Настя медленно приблизилась к матрасу. – Нет никаких демонов. Я не подпущу их к тебе. Вылезай, дай мама тебя поцелует, это усилит защиту!

Силуэт под одеялом придвинулся ближе и жалобно пролепетал:

«Поцелуй»

Мама сделала ещё один шаг вперёд.

«Поцелуй…»

Ещё шаг. Голос сына зазвучал как-то иначе, словно он готов сорваться на плач… на плач ли?

«Поцелуй…»

Шаг… Голос исказился, стал ниже и грубее, как случается, когда кто-то наполнит лёгкие порцией элегаза.

«ПОЦЕЛУЙ!»

Перешёл на крик. Низкий тембр отскочил от одной стены к другой, волной налетел на женщину и ударил в барабанные перепонки. От её материнских чувств не осталось и следа. Внутри клубком перемешались лишь злость и страх. Это не её сын! Это нечто в его обличии… демон?! До него осталось несколько шагов. Настя сжала кулаки и уверенно подлетела к простыне. Она схватилась за край ткани и сдёрнула покров. Простыня полетела в сторону. А на её месте не оказалось никого. В глазах потемнело, сердце ушло в пятки. Стеклянные глаза Насти наполнились влагой.

«Чёрт! Что это мать вашу было!» – закричала она в своей голове.

– ПОЦЕЛУЙ СЫНУЛЮ!

Мерзкий кряхтящий женский голос проскрипел за спиной. Голова сама по себе повернулась, настолько резко, что дёрнуло шейный нерв. Анастасия в ужасе посмотрела в направлении голоса. Картина. Девушка, чей портрет был выведен на полотне, пристально смотрела на неё снизу вверх безумным, безжизненным взглядом. Страх сковал ноги. Разум помутнел и уже не мог отделить реальность от страшных иллюзий.

– ПОЦЕЛУЙ… – вторил голос.

– Господи помилуй, Отче наш, избавь от Дьявола, от нечистой силы, во имя ангела твоего Михаила и Богородицы Марии…

Женщина скрестила пальцы рук и принялась начитывать молитву, которую толком не знала, но слышала в детстве от матери. Она никогда особо не верила и не ходила в церковь, но сейчас надеялась, что это поможет ей избежать страшных видений, потрясших её разум. На мгновение голос замолк. Портрет девушки продолжал смотреть на неё, но уже не безумным, а каким-то молящим взглядом. Её губы зашевелились, как губы покойника, шепчущего последнее желание перед тем, как закрыть глаза: