Дождевик - страница 2

Солнце уже постепенно близилось к горизонту. Редкие капли, оставшиеся после дождя, всё ещё упрямо сидели на обратной стороне окна. Не это ли мои ловцы снов, с таким терпением ждущие, когда я упаду в грёзы? Хранящие покой и лечащие мои душевные тревоги.

Утром я встал довольно рано. Обычно я не сплю долго, иначе потом чувствую себя слишком вялым и не слишком живым. Мои временные «опекуны», как я их называю несмотря на своё совершеннолетие, ещё спали. Я потянулся, разбудил расслабленные мышцы и надел белый комплект домашней одежды, а также белые носки. Я не ношу на себе никакие другие цвета. Вся моя одежда исключительно белая, без отличительных оттенков и градиентов. Это у меня с детства. Из-за цветной одежды я постоянно чувствую себя грязным и у меня нарастает тревога. Когда я был маленький, нередко я начинал реветь и кричать из-за этих цветов (тогда родители ещё не знали о моих предпочтениях). Затем они стали покупать только белую одежду, и я почувствовал себя в безопасности. Конечно, её приходится очень часто стирать, но этим я занимаюсь самостоятельно.

Сперва, как и всегда, я пошёл в ванную комнату. Это ещё одно место моего покоя. Сняв одежду, я зашёл в душевую кабину и включил воду. Конечно, это не та вода, что падает для нас с неба. Это отфильтрованная, ржавая, пропитанная трубопроводом и истратившая свою энергию вода. Но всё же она даёт омовение и позволяет почувствовать телесную чистоту и расслабление. Что и говорить, дождь тоже издавна осквернён людьми, как и небо, где он зарождается. Но мы внизу, а небо наверху, там лучше, чем здесь на земле, где все ползают и трепыхаются как гады. Я позволил воде окутать всё моё тело. Провёл её по волосам, ладонями направил по лицу, вдоль шеи и ключиц; затем пустил по груди до живота и ниже, до самых ног. Это мой обряд очищения. Не понимаю, как многие люди пренебрегают этой важной дисциплиной.

Я никогда особо не интересовался семьёй и жизнью своих родственников. В основном мои знания касаются только родителей и бабушки с дедушкой. Однако однажды, проходя вдоль коридора, я обратил взгляд на семейные фотографии, украшавшие собой стену. Там была Вероника, её муж, мои родители, их родители, разные другие незнакомые мне люди… а также был один парень лет шестнадцати. Как я позже узнал, это был сын тёти. Раньше спальня, в которой меня поселили принадлежала ему. Он был очень скромным, но умным и послушным. К несчастью, однажды он попал в автомобильную аварию и с тех пор его не стало. Вероника с трудом перенесла эту тяжесть и до сих пор держит её на своих плечах. Именно после этого случая у неё появилась настолько глубокая страсть к уборке. Как она объясняет, порой возникает страх, что если она не уберёт квартиру начисто и где-то останется грязь, то кто-то ещё из её близких умрёт. Поэтому её жизнь вращается между бременем прошлого, страхами будущего и острым лезвием настоящего. (Я оторвал взгляд от безмолвных лиц на стене.)

Чуть позже, когда все встали, меня отправили в магазин за хлебом и молоком. Ужасная просьба, не люблю просто так покидать квартиру. Особенно ради какого-то там хлеба и того-то там молока… По мне так, можно обойтись и без них. Тем не менее после завтрака я оделся и спустился к выходу из парадной. Лампочка над тяжёлой железной дверью горит здесь круглые сутки. При этом кажется, словно она никогда не перегорает, а может быть её заменяют столь быстро и незаметно, что никто и не подозревает… Я представил, как человек в чёрном костюме-ниндзя посреди ночи пробирается в подъезд через открытое окно на втором этаже, ловко забирается по сливной трубе, запрыгивает внутрь сквозь раму, в темноте изящными движениями подкрадывается к лампочке и одним движением меняет её на новую… а потом также незаметно удаляется в своё логово городских ниндзя-электриков.