Когда она оделась, ей снова сковали руки и повели по каким-то коридорам. Свернув пару раз, они вышли на длинную галерею, идущую с задней стороны ратуши. На галерею вело много комнат, и, присмотревшись, Джоан поняла, что это камеры. Некоторые из них были уже заполнены арестантами, но комната, в которую привели Джоан, пока что пустовала. Она села на пол у стены и прикрыла глаза. Можно было снова на некоторое время погрузиться в полную апатию, и она сидела так не думая, почти не дыша, пока снова не лязгнул замок, и в комнату не ввели Джил. Ей тоже выдали комплект формы и забрали ее одежду. Джил села у стены напротив.
– Сколько? – спросила Джоан.
– Семь. Как получилось, что ты отделалась пятью?
Джоан пожала плечами.
– Я умею произвести хорошее впечатление. Что теперь?
– Теперь они загонят сюда еще несколько десятков таких же везунчиков, как мы, и завтра устроят торги.
– И кто обычно на этих торгах покупает? – после некоторого молчания спросила Джоан.
– По-разному. В основном скупают крестьяне, ремесленники, иногда купцы. Берут на всякую черную подсобную работу, где можно легко на цепь посадить. Если человек умеет что-нибудь особенное, глашатай это объявляет, и тогда его могут на место получше купить. Недавно у нас был один беглый монашек, который пытался курицу стянуть, так он писать умел. Его купила городская управа писарем. Пять лет штаны протирал, а как освободили – повышение получил. Сейчас второй секретарь в Городском совете, – Джил усмехнулась.
– А кто покупает девушек?
Джил напряглась.
– Смотря каких. Тех, кто в хозяйстве сведущ, кухарить умеет или шить – тех чаще всего берут в большие дома. Этим неплохо живется, порой не хуже, чем в родительском доме, разве что на цепи.
– А тех, кто не сведущ?
– Красивых, – тихо сказала Джил, – покупает госпожа Бонтони. Несколько раз приезжал какой-то не то барон, не то маркиз, и отбил у нее одну девку. Ее отец задолжал всему городу, и отдал свою дочь… в уплату долгов. Кажется, ему тогда со всеми расплатиться удалось. И лошадь у нас купить, – прибавила она еще тише.
– Откуда ты все это знаешь? – не удержалась Джоан.
– Так ведь торг на ярмарке всегда проходит – и зрителей много, и покупателей. А мы с отцом ни одной ярмарки не пропускали. Пока я мелкая была, он мне давал горсть монет и отсылал гулять, чтоб под ногами не путалась.
– И ты смотрела на торг рабов? – удивленно спросила Джоан. Она не могла представить, как такое зрелище может доставлять удовольствие.
– Я не смотрела, – сказала Джил, поднимая глаза. – Просто глашатай кричит всегда громко. На всю ярмарку слышно.
* * *
Рано утром Джил и Джоан вместе с остальными осужденными вывели на площадь. Неподалеку от ратуши, почти там, где во время соревнований стояли трибуны, был устроен длинный помост, на котором арестантов построили и приковали цепями к кольцам, вкрученным в доски помоста. Их выстроили по алфавиту, поэтому Джо Дрейк и Джил Гаттер стояли рядом. Было холодно и сыро, и Джоан увидела, что Джил мерзнет. Некоторое время она старалась этого не замечать. Потом положила девушке руку на спину и стала сильно тереть.
Они долго стояли на холоде, пока вокруг собиралась толпа потенциальных покупателей. Многие ходили вдоль помоста, придирчиво рассматривая арестантов. Трогать руками запрещалось, но это не мешало некоторым бросать такие взгляды, что даже Джоан становилось немного не по себе. Она краем глаза оценила крепость кольца. Выдернуть его из досок ничего не стоило, но дальше ты оказывался посреди многолюдной площади, со стражниками и арбалетчиками из городского гарнизона со всех сторон. Джоан могла бы убежать и от них. Но она знала, что Джил не сможет.
