– Как поживает Упрямец? – спросил я, взглянув на пританцовывающего на месте коня. Словно Тейн, который также дрыгал ногами.
– Ой, лорд, – конюх по имени Фарди, выглянул из стойла и, опираясь на вилы, воткнутые в солому, помахал мне рукой. – Упрямец сегодня не в настроении.
– Ничего страшного, – ответил я, поглаживая шелковистую гриву жеребца. – Он всегда не в настроении.
Фарди рассмеялся, а я тем временем забрался в седло и осторожно, так чтобы Фарди не заметил, провел ладонью над холкой Упрямца. Тот присмирел, перестал танцевать и приготовился к путешествию. Пожалуй, такого норовистого коня могла успокоить только магия.
Махнув рукой на прощание, я медленно покинул конюшню, которая, к моему удивлению, сохранилась намного лучше хозяйского дома, и направился в сторону Сноу-Мил. Ведь вдоль их поместья тянулась дорога, которая вела прямо к переправе у границы, которую я пересек чуть больше месяца назад. Тогда я не знал, как сложится моя жизнь в Ренвуд-парке, но сегодня смело мог заявить, что вполне сносно. Разве что скучал по родным, особенно по Киаре. По ее смеху и хитрой улыбке. По ее шуткам и выдумкам. Моя сестра всегда была бойкой и смелой, при этом самой очаровательной юной леди, которой пророчили блестящее будущее. А я, глупец, все разрушил.
Да, мне нет места в родном доме. Моя семья едва не потеряла всё из-за того, что я совершил ошибку. И лучше мне держаться от них как можно дальше, пока пыль не осядет и не вернется доверие к нашему роду.
– Давай-ка поторопимся, – приговаривая, пришпорил Упрямца, и мы понеслись по дороге, оставляя позади себя облако пыли.
До вышеупомянутой переправы было не больше получаса пути, но из-за петляющей дороги уходило чуть больше времени. Когда я наконец-то добрался до реки и спустился к скрытому среди кустарников и деревьев домику, солнце находилось над головой и, отражаясь от воды, ослепляло меня. Приложив ладонь ко лбу, я увидел сидящего на пирсе лодочника Харфа. К нему и направился, готовя монетку за проделанную работу.
– Добрый день, милорд, – прохрипел старик и без лишних слов протянул мне письмо, припрятанное до этого момента в кармане потертого плаща.
– Благодарю, Харф, – сказал я, отдавая взамен монетку. Лодочник кивнул и занялся прежней работой, аккуратно сворачивая рыболовную сеть. Я же отошел чуть поодаль от Харфа и сломал печать.
Пробежался по строчкам и выдохнул. Ничего плохого не случилось. Впрочем, как и хорошего. А это означало, что мне придется задержаться в Ренвуде еще на долгое время, если я не придумаю, как получить королевское прощение.
Вернувшись к Упрямцу, я вновь забрался в седло. Возвращался в Ренвуд не так быстро, как мчался к переправе. Мне было о чем подумать, и лучше сделать это в тишине.
Обратный путь занял чуть больше времени, а я так ничего и не придумал. Оставалось лишь уповать на милость короля, что однажды ворчливому старику надоест злиться на меня, глупца, поверившего в то, что я делал, было во благо нашего королевства. На самом деле всё сложилось иначе.
Приблизившись к Сноу-Мил, я ощутил дурманящий цветочный аромат.
Вдова леди Лукреция, как мне было известно, с юности выращивала цветы, особенно она любила розы. И вот когда ее выдали замуж за старого лорда из Сноу-Мил, девушке не оставалось ничего иного, как рожать лорду детей и все свободное время посвящать своему саду. Говорят, когда-то он был великолепен. Сейчас же вдова почти ослепла, мало двигалась из-за развивающейся болезни костей, а ее сад потихоньку стал приходить в упадок. Розы разрослись, занимая все больше и больше площадей, как и различные кустарники да деревья вокруг. Никто из слуг не любил этот сад, как их хозяйка, и лишь из страха остаться без работы что-то да делали в саду. И все же этого было недостаточно.
