Девушка опять унеслась и через минуту стояла передо мной, протягивая небольшой кожаный мешочек с крепкими завязками.
— Вот, велел кошель передать и сказать, что он завтра к вечеру возвернется. Чтобы вы к этому времени себе купили, чего вам надо.
Я взяла мешочек и взвесила в руке - тяжеленький. Вот за это отдельное спасибо беспардонному типу. И за то, что уехал так вовремя, не успев разглядеть ни мои чумазые прелести, ни мои чешуйки. А мне спасибо, что вчера так и не умылась и не показала ему свое лицо, так что все, что он видел, — это грязные разводы на коже и свалявшиеся волосы. Вот пусть по этим приметам и ищет меня, если решит за иномирной нечистью поохотиться. Ну а мне нужно бежать, пока меня не вычислили и не… уничтожили...
Я как раз погрузилась в размышления о своей внешности, спасительной интуиции и о большой проблеме в лице господина инквизитора, когда дверь комнаты приоткрылась, и в образовавшуюся щель пролезла знакомая лохматая морда.
- Ах ты ж наглая собака! - завопила Тания, замахав руками. – Кыш, кыш отседова! Ты смотри, и сюда пролезла. Я ее с кухни гнала-гнала, а она!
- Тучка, – обрадовалась я,– ты как здесь очутилась?
Собачонка, не обращая внимания ни на меня, ни на служанку с ее воплями, важно прошествовала к кровати, запрыгнула на покрывало и легла, свернувшись клубочком.
От такой наглости у Тании отвисла челюсть:
- Ты… ты! А ну пошла отседова! – она взмахнула рукой, явно намереваясь отвесить собаке хорошего леща. Тучка приподняла голову и, взглянув девушке в лицо, негромко рыкнула. Ну как негромко? Если бы я своими глазами не видела, какое мелкое тельце произвело этот звук, то решила бы, что это была как минимум кавказская овчарка. А вернее сказать, небольшой тигр, килограммов так на сто пятьдесят. В общем, звук был… очуметь какой мощный.
Служанка взвизгнула и начала быстро-быстро пятиться назад, пока не споткнулась о край лохани. Пришлось ее подхватить и не дать свалиться в воду, потому что сама девушка была в полном обалдении.
- Тания! – я хорошенько тряхнула толстушку. – Это моя собака – не смей ее трогать. Иди и найди мне платье да принеси собаке что-нибудь поесть.
- А? – девушка перевела на меня ошалелый взгляд. - Так эт-та… Эт-та ваша собачка, госпожа наемница? Что ж вы сразу не сказали? Я бы и не ругалась тогда.
Она посеменила к дверям, на удивление легко неся свое немаленькое тело и все время оглядываясь на спокойно лежащую Тучку.
- Её, эта, повар наш уже покормил на кухне, госпожа. А платьишко я вам непременно сыщу, не извольте волноваться! — прокричала уже из коридора, и дверь с шумом захлопнулась.
Я перевела дух, задвинула дверную щеколду и подошла к кровати.
- Что же ты за создание такое, Тучка? – спросила мирно дремавшую собачонку.
Та даже ухом не повела и лежала уютным меховым комочком, будто это и не она минуту назад рычала так, что у меня волосы дыбом встали.
Я протянула руку, чтобы погладить, и услышала предупреждающее ворчание. Руку я тут же отдернула: “Намек поняла, и терять свои пальцы в твоей пасти не собираюсь. Если ты так рычать умеешь, кто знает, не вырастут ли у тебя в нужный момент зубы длиной сантиметров по семь”.
Решив подумать над собачьим феноменом как-нибудь потом, я скинула с себя толстовку и сорочку и встала к зеркалу. Изгибаясь то так, то эдак, чтобы разглядеть себя в маленьком квадратике на стене, принялась изучать кожу на предмет наличия чешуи. С облегчением поняла, что, кроме висков, больше красно-золотого безобразия нигде нет, и наконец залезла в горячую воду.
