– Дейзи, смотри, что сейчас будет, – заговорчески зашептала, не рискуя на всякий случай раскрывать детали своего плана вслух. Горничная послушно придвинулась к окну, но, так же как и я постаралась достаточно скрыться за бархатной занавеской.
Латунная стрекоза была довольно маленькой, гораздо меньше своих живых сородичей, так что ей не составило труда остаться незамеченной.
Лейтон разговаривал с начальником нашей охраны и потому не особо обратил внимание на букашку величиной с фалангу пальца, присевшую на морду его жеребца. Конь недовольно всхрапнул, встряхнул головой в пустой попытке сбросить зачарованное насекомое, но мой повстанец так просто не сдался.
Три, два…, – начала отсчёт про себя. И тут белоснежный жеребец брата захрапел, резко встал на дыбы, сбрасывая с себя не слишком, как оказалось, ловкого ездока, и умчался вперёд, постоянно тряся головой. Мне было жаль лошадку, но стрекоза в ноздре не такой страшный поступок, чтобы убиваться по этому поводу. Да и вид валяющегося в пыли брата стал достойной наградой. Теперь мне даже чуточку легче.
Мы с Дейзи тихо хихикали ещё полчаса, пока наблюдали, как ловят жеребца, вытряхивают от пыли злющего Лейтона, а потом его же убеждают в том, что каким бы вышколенным не был конь от такого никто не застрахован. На удивление брат больше ценил животных, нежели людей – жеребцу досталась лишь пара угроз, а вот начальник охраны почему-то испробовал на себе магическое удушение Лейтона. Говорю же, натуральный псих, что он, что папочка.
Наш путь продолжился, а я, отправив стрекозу на разведку, решила подремать, да так и проспала до самого вечера. Разбудил меня шум постоялого двора смешанный с барабанной дробью дождя по крыше кареты.
– Вы проснулись, – заметила Дейзи и поспешила ввести меня в курс дела. – Его Светлость сказал, что мы переночуем здесь, а как только рассветёт отправимся дальше.
– Это лучше чем опять спать в карете, – заметила я, потягиваясь совсем не как леди. Но что поделать, если, не смотря на мягкие подушки, всё тело затекло после сна в неудобной позе.
Скрипнули колёса, в последний раз дёрнулась повозка, и мы остановились. Дверца кареты почти сразу распахнулась, являя мне недовольного брата:
– Альма, ты останешься здесь, а я отправляюсь в ближайший город.
Такая идея мне очень нравилась, но вопрос вырвался сам:
– Почему?
– Здесь не осталось свободных комнат, – неохотно ответил брат, ощупывая меня подозрительным взглядом. – Я снял самые дорогие покои в мансардном помещении, там тебе никто не помешает отдохнуть. Воины останутся с тобой.
Подобная забота умилила бы любого, кто мог услышать этот разговор, но вся эта защита была направлена лишь на сохранение резко ставшего ценным ресурса. Тем не менее, чтобы не выдать своей радости я заметила:
– Мы могли бы отправиться в город вместе.
– Нет, – покачал светлой головой Лейтон, – говорят: там дорогу размыло, и карета не проедет. К тому же нечего тебе делать в шахтёрском городке. – Тут я была согласна с братом, потому что трактир у дороги зачастую куда лучше самой дорогой гостиницы в рабочем городке. Наверное, на моём лице проскользнуло злорадство, потому что Лейтон мне мило улыбнулся и добавил: – Если тебе будет что-то угрожать, твой охранник позаботиться об этом.
Умеет же он испортить настроение.
– Как скажешь, – ответила сухо я. Всё равно бежать сейчас чистое самоубийство: в глухих лесах полно зверья, а двигаться по единственному охраняемому тракту глупо – догонят и накажут.
