Однако бывшая убийца из клана Жи уважает китайца. Именно он взял её в плен тогда, в Астриканте, когда её послали убить меня, а это задача почти невозможная.
Я предпочитаю в их разборки не вмешиваться. В боевых искусствах я не конкурент этим двоим, и тем более не советчик. А в плане организации – слушаются они беспрекословно. И в случае опасности будут сражаться вместе, я точно знаю. Этого достаточно.
***
В розовых лучах заката горы особенно хороши. Моя любовь – море, только возле него я представляю свою жизнь. Но и в горах есть своя прелесть.
Так сентиментально размышляю я, стоя на краю обрыва. Мои спутники завершают сборы. Вскоре никто не мог бы сказать, что здесь устраивали привал три человека.
Вдруг огромная тень накрывает расщелину. Дракон появляется внезапно. Размах его крыльев огромен. Это великолепный экземпляр – могучий, прекрасно сложенный, великолепного рубинового цвета.
Дракон не обращает на нас внимания – его преследуют. Два дракона поменьше вылетают из-за горы – и бросаются в атаку.
Я никогда не забуду этого зрелища. Даже невозмутимая Ри смотрит на схватку, раскрыв рот.
Разноцветные крылья, хвосты, клубы дыма и струи пламени – сражение нешуточное. До меня доносится ментальное эхо мыслей, которыми драконы обмениваются друг с другом: «Предатели… пощады не будет… нет, это вы глупцы, разве можно доверять пришельцам… бей его, нечего слушать предателя!»
Рубиновому приходится нелегко, но чувствуется, что он – опытный воин. Неожиданным выпадом он сбивает одного противника – изумрудно-зелёного дракона. Тот, кувыркаясь, падает вниз, на острые камни. Оставшийся летит прочь, а победитель с рёвом пускается в погоню.
Мы переглядываемся и бросаемся к упавшему. Он лежит на каменной плите, и видно, что осталось ему недолго. Драконы умирают в человеческом облике – этот молодой парень дышит с хрипом, а кровавая лужа под ним растекается шире с каждым мгновением.
– Пить… воды, – раненый смотрит на нас невидящим от боли взглядом, – вы кто… какой клан, не вижу…
Ри подносит к губам молодого человека флягу с торсаном. Этот напиток – сильнейший тоник. Раненый жадно припал к фляге, поперхнулся, закашлялся. Со стоном откинулся на камень, но взгляд стал более осмысленным. Я сосредоточился и вошёл в мысленное пространство дракона – для слов требовалось слишком много сил, а их у парня почти не осталось.
– Почему вы гнались за рубиновым драконом? – я хотел получить хоть немного информации. Нет ничего хуже, чем не понимать происходящее.
– Он предатель… – мысленно ответил парень, – решил присоединиться к Ждущим Всадника… жаль, теперь ему не помешать… передайте моей Стире…
Раненый затихает. Глаза его закрываются, он впадает в беспамятство. Коротко смотрю на Ри. Длить мучения такого прекрасного существа, как дракон – бесчеловечно. А вылечить его не мог бы сам бог врачевания – у парня ни одной целой кости на осталось. Чёрные ожоги покрыли больше половины тела – не жилец, нет.
Ри одним плавным движением вынимает из ножен меч – ослепительно сверкает на солнце лезвие – и перерезает парню глотку так быстро, что я не успеваю моргнуть.
– Что ж, – Ли вздыхает, – думаю, о нём хоть кто-нибудь пожареет. Хоть та же его Стира. Такой мородой, такой групый…
Мы шагаем молча по дну ущелья. Вечерние синие тени постепенно исчезают в сумраке, который с каждой минутой становился гуще и плотнее. Я обдумываю слова изумрудного дракона: «Он присоединился к клану Ждущих Всадника…». Думается, мой талант появляться не вовремя проявился в полной мере. Мы попали в разгар войны между кланами. И, по всей видимости, причиной этой войны был я. «Ждущие Всадника» – сказал умирающий. Но Всадник остался один. Последний. И это – я.
